– Почему исчез? Почему не приехал ни разу, не позвонил? – сказала Наташа и всхлипнула. – Как не совестно?
– Молчи, милая, – говорил Потапов и целовал ее голову. – Не говори сейчас ничего…
Потом они лежали в темноте, курили и говорили о всякой ерунде. Потом Потапов сел на кровати, нащупал рукой свои брюки, начал одеваться.
– Уже уходишь? – тихо спросила Наташа.
– Да! – коротко ответил Потапов.
– Побудь еще, – попросила Наташа.
– Не могу, милая, – сказал Потапов. – У меня внизу такси стучит.
Он сразу понял, что сморозил глупость. Наташа вскочила, и даже в темноте было видно, как побелело ее лицо.
– Сволочь! – сказала она. – Мерзавец!
– Ну что ты, что ты? – Зашнуровывая туфли, Потапов почувствовал, что краснеет. – Я же пошутил, глупенькая. Это шутка! Как в том анекдоте, помнишь?
– Убирайся! – крикнула Наташа.
– Ну хочешь – ударь меня! – сказал Потапов, надевая пиджак.
– Пошел к черту! – крикнула Наташа и уткнулась лицом в подушку.
– Жаль! – вздохнул Потапов, надевая пальто. – Жаль, что мы так прощаемся…
Он не стал ждать лифта, бегом спустился по лестнице. Зеленая «Волга» стояла у подъезда.
– Долго, товарищ, – заворчал водитель. – Мне в парк пора.
– Все будет в порядке, шеф, – сказал Потапов, закурил и угостил водителя сигаретой. – Все будет оплачено. Жми в Химки!
Он приехал домой в четверть двенадцатого. Люба и Алеша уже спали. Потапов прошел на кухню, включил газ, поставил чайник. Поедая приготовленный женой ужин, он просмотрел «Вечерку». Потом, слушая спортивный выпуск «Последних известий», выкурил сигарету.
Потом он разделся и лег. Люба проснулась, хмуро посмотрела на него.
– Заставили дежурить в дружине, – сказал Потапов. – Хотел тебя предупредить, звонил несколько раз, но все время было занято. Телефон что-то барахлит. Ты мастера не вызывала?
– В школе был? – спросила Люба.
– Был. Говорил с завучем. Все будет в порядке. Спи!
Люба еще раз хмуро посмотрела на Потапова, потом отвернулась к стене.
Потапов подвинул к себе будильник – было без пяти двенадцать. Он завел будильник, поставил стрелку звонка на семь. Несколько минут он полежал с открытыми глазами, глядя в потолок и ни о чем не думая, потом повернулся на правый бок и закрыл глаза.
Ровно в двенадцать часов ночи Потапов начал сон…
Сказка про собаку,
которая прожила триста лет
Жила-была на свете собака по кличке Альма. И было ей три года. Вообще-то, особы женского пола скрывают свой возраст, но Альма была молодой здоровой красивой сукой и этого скрывать не собиралась… Она гордо расхаживала перед домом, а соседские псы за забором изнывали от сердечной тоски.
В доме кроме Альмы жили еще дед да бабка, сын да невестка, да еще внучка, в общем, целая семья, которую Альма считала своей и любила больше всего на свете! И дом свой любила, потому что стоял он на берегу реки, и реку любила, потому что текла она среди полей, и поле любила, потому что тянулось до самого горизонта… И горизонт любила, потому что там всходило солнце по утрам, а вечером садилось…
И жила себе так Альма, горя-беды не знала, а горе с бедой, оказалось, жили там, за горизонтом. Однажды весенней ночью проснулась Альма от грохота и, выбежав на улицу, вдруг увидела, что поднялось на горизонте солнце… Странное какое-то солнце… Красное, дымное… Да и какому ему быть, ночному солнцу? Ему ночью спать положено, а не в небе сиять…
Залаяла Альма, чувствуя беду, но никто не прикрикнул на нее, как обычно, и тогда смолкла Альма… И все собаки в селе смолкли в эту ночь… Люди спать не ложились, ходили друг к другу, громко разговаривали, а собаки молчали…
А утром начались и совсем странные вещи. Взошло утреннее солнце, а то, ночное, не зашло, и теперь на горизонте было два солнца… И Альма заскулила, поняв, что беда выглядит так.
А потом вдруг приехали в село автобусы. И вышли из них странные люди, в синих халатах и без лиц. Только глаза смотрели поверх масок, и такие это были строгие глаза, что лучше б они и их прикрыли.
И все стали быстро садиться в автобусы, забывая взять еду, пожитки, а самое главное – собак… Альма крутилась в ногах, напоминая о себе, и внучка обняла ее за шею с криком «Альму возьму!», но на нее сердито прикрикнул дед: «Цыц! Не до Альмы сейчас!..» И враз все уехали…
Только к вечеру обиженная Альма вышла на улицу и с ужасом увидела, что все село – пусто… Никого, кроме собак и кошек, кур да гусей… Бесхозный скотный двор, а не село. И всю ночь по саду ходили обезумевшие звери и птицы, не обращая друг на друга внимания, не задираясь и не крича… Тихо ходили и только поглядывали на горизонт, где висело ночное солнце… И Альма поняла, что горе выглядит так…