Резанов, нуждавшийся в помощи врача, имел твердое намерение взять Лангсдорфа с собой и всячески уговаривал его ехать вместе. Однако Лангсдорф колебался: Резанов был ему неприятен. Ученому не хотелось расставаться с Крузенштерном, Горнером, даже с Тилезиу- сом, который стал ему ближе за время японского плена. И все же он решил ехать: «Слепая любовь к естественной истории, неоднократные обещания помощи в научных исследованиях и жажда знаний заставили меня согласиться на путешествие с Резановым к северо-западному побережью Америки», — писал позднее Лангсдорф Блуменбаху.55 14 июня, в день отплытия на «неуклюжем охотской постройки» бриге «Мария», Лангсдорф подписал с Резановым контракт о своем участии в этом путешествии.56
34
Условия контракта былй для Лангсдорфа весьма выгодны. Он должен был вести естественнонаучные наблюдения в Северо-западной Америке и на близлежащих островах, собирать коллекции для Академии наук, описывать посещаемые места, «судить об их богатстве или бедности». С другой стороны, русское правительство или Российско- американская компания обязывались обеспечить его продуктами питания, одеждой по петербургским ценам, снаряжением, предоставлять проводников, суда, а в случае болезни — лечить за казенный счет. В помощь путешественнику давался охотник Петр Филиппов. В любом месте Лангсдорф мог находиться так долго, как требовали его исследования, и имел право в любое время уехать из Америки. С августа 1803 г. Лангсдорфу полагалось жалование — 2 тысячи рублей в год.
Резанов с удовлетворением доносил Александру I, что «приобретение для экспедиции Лангсдорфа лестно, потому что он член многих ученых обществ и здесь, в Камчатке, получил известие, что Геттингенский университет его в члены принял».57
С Камчатки Резанов решил идти на остров Уналашка, один из Лисьевской группы островов Алеутского архипелага, но -приблизиться к нему помешал ветер, и 2 июля «Мария» стала на якорь у о. Св. Павла, входящего в число островов Прибылова. 8 июля путешественники отправились дальше, подошли к о. Св. Георгия, принадлежащему к той же островной группе, но, не бросив якорь, снова направились на Уналашку. Там Резанов и Лангсдорф пробыли с 16 по 25 июля, а с 31 июля по 20 августа они находились на острове Кадьяк.
Пока Резанов занимался делами Российско-американской компании, Лангсдорф изучал природу и население островов. Параллельно с зоологическими, ботаническими и минералогическими наблюдениями он сделал много записей, посвященных промыслу морских котиков на о. Св. Павла, описал жилище, пищу, одежду, украшения, татуировку алеутов Уналашки, собрал сведения об их байдарках, оружии, охоте на китов, а также занятиях женщин, брачных обычаях, развлечениях, религии. Не менее подробно и основательно ученый отразил в своих записках культуру коренных жителей Кадьяка — эски- мосов-коняг, условия жизни местных алеутов и русского населения острова.
3*
35
26 августа «Мария» пришла в Новоархангельск (Ситку), расположенный в северо-западной части острова Баранова, где и решено было зимовать. Для Лангсдорфа это была самая трудная из всех пережитых им зим. Припасов не хватало, и условия жизни были тяжелыми. В начале февраля 1806 г. Лангсдорф писал Блуменбаху: «Здесь, в этом новом поселении Российско-американской компании, мы испытывали недостаток во всем. Моим жилищем была маленькая комнатушка без мебели, и при частых дождях вода лилась прямо на кровать. Эту комнатушку я должен был делить с одним охотпиком, поселенным со мной. Для освещения служила лампа на ворвани. Обед я, как и все сопровождавшие Резанова, получал у главного правителя Российско-американской компании Баранова бесплатно всю зиму. Однако, если я хотел есть что-либо кроме обеда, то был иногда вынужден стрелять ворон, собирать раковины с моллюсками или выпрашивать кусок китового или тюленьего жира, чтобы утолить голод. .. К моему счастью, в магазине, хотя и в ограниченном количестве, можно было купить порох и дробь, и я стал охотиться на водную дичь, шкурки которой использовал для коллекции, а мясо съедал. Перечень рыб дать не могу, так как голодные люди сразу съедали любую рыбу... О всяких злоупотреблениях и зверствах, свидетелем которых я был, и о неприятностях, сводивших на нет мою работу, я лучше умолчу и сообщу лишь некоторые замечания по естествознанию».58 Эти замечания касались климата, особенностей местного ландшафта, растительности, млекопитающих, птиц и т. д.