Коридоры сильно плутали и то тут, то там виднелись удивлённые лица заключённых, среди которых даже попадались физиономии постоянных клиентов, что в полном шоке глядели на наши догонялки с лисом. К счастью, в этих казематах мне ни разу не посчастливилось натолкнуться ни на одного из надзирателей – видимо комитет сильно экономит на них, либо полагается на силы тех немногих, кого согнали ко входу, дабы впечатлить меня и Куруму, то бишь на троих тюремщиков и привратника.
- Беги, Аоно! – кто-то пытался подбодрить меня.
- Быстрые ноги пизды не боятся! – пока другой весело добавил вслед.
- Ран, Цукуне, ран!
Неожиданно за спиной раздался некий аналог фыркающего лисьего мата, сильно пощекотавший моё любопытство отчего я ненадолго обернулся и заметил, как ребята изо всех сил стараются задержать Одзаки, хватая того за руки и одежду, а также ставя ему подножки – как раз под одну из них сейчас и угодил лисёныш, смачно приземлившись на пол под общий гогот заключённых.
Этим точно подарю по бутылке!
Интересно, кто-нибудь додумается запульнуть в Кёю чем-нибудь противным…
…идея!!!
- Кто попадёт дерьмом в лиса – с меня ящик Башкирской!
- О-о-о-о! – радостно заорали из клеток. – Мочи гада!
И далее началась натуральная бомбардировка – в ход шло всё, что не прикручено: кружки, обломки штукатурки, мелкий мусор, обувь, а кто-то действительно откуда-то достал кучку дерьма и прицельно метнул её в Одзаки. Паника на лице Кёи бесценна! Глава комитета так постарался не изгваздаться, что сам не заметил, как поскользнулся, свалился на грязный пол и ещё немного проехался, пачкая свою дорогущую форму – зато не в дерьме, ха!
Лису повезло остаться «чистеньким», но вот злобы в нём поприбавилось…
С одной из камер вообще вылетело жёлтое облачко, в которую угодил Кёя. Блонди ненадолго замедлился и поморщился, пока его голос на какое-то время изменился на сексуальный-девичий:
- Я убью тебя, Аоно, а потом сожгу до углей всех твоих подельников!
Не знаю, кто этот адепт Укура, но он очень хорош! Из других камер вовсе весело заверещали и даже зазывающе свистнули.
- Цукуне Аоно, убегать бесполезно, я тебя всё равно догоню! – от этого я чуть сам не споткнулся.
Вот это голос – моё почтение! Сам чуть не поверил, что за мной гонится знойная озабоченная представительница древнейшей профессии…
- А потом меня догони и дай! – выкрикнул какой-то остряк.
- А-ха-ха-ха! – рассмеялись другие заключённые.
Некоторые, кстати, кричали и руками показывали, куда мне лучше сворачивать и бежать, благодаря чему удалось выйти к большой комнате, схожей по размерам со спортзалом в моём родном универе, где физруки вечно заставляли играть студентов в волейбол. Кажись, тут и прогуливались узники, вместо часовой прогулки на свежем воздухе…
…так подумаешь и вправду ребята в тюрьму угодили.
Отлично! Тут-то и состоится наша славная битва… наверное. Остаётся лишь слегка поплясать перед лисом, а потом уже срываться обратно за сумкой…
- Бежать больше некуда, ублюдок! – послышалось за мной! – Уф-ф-ф-ф! Как только закончу с тобой – накажу всех и каждого, кто помог тебе!
- Правда?! – я с улыбкой обернулся к нему, продолжая слушать всё тот же сексуальный женский голос. – В там случае, мамочка, пожалуйста, наступи на меня!
Кёя, кстати, выглядел запыхавшимся, помятым, злым… но не перепачкавшимся в самой неприятной субстанции! Жаль! Очень жаль! Если среди заключённых действительно нашёлся непревзойдённый снайпер, я бы ему не ящик подарил, а целый год бесплатно наливал. Но и так Кёя теперь выглядит крайне непрезентабельно, что уже плюс.
- Что ты несёшь?!
- А ты что, не слышишь? – переспросил у него и даже показательно приложил руку к уху. – Кёя, из-за твоего голоса у меня чуть мачта не встала! И поверь – штаны у меня не широкие, а ты же не хочешь, чтобы случилось непоправимое… ведь со спины ты очень сильно похож на эльфийку.
Учитывая мифологию мне известно, что кицунэ, к коим относится один знакомый йоко умеют менять форму и пол, так что вариант женской версии Кёи вполне вероятен.
Одзаки замер, ошарашенно глядя на меня. Затем он принялся что-то шептать и охренел ещё сильнее, видимо, только сейчас услышав собственный голос. Его лицо перекосилось, а сам ёкай принялся высвобождать энергию, избавляясь от воздействия жёлтого кумара.
Пока Кёя решал свои «девичьи» проблемы, я уже исполнил фирменный ритуал, очерчивая круг над собой, медленно опуская его и произнося: