В доме дяди мальчик жил на положении барчонка вместе со своей двоюродной сестрой Леной, которая была на год старше. Дядя был женат на дочери золотопромышленника, которая гнушалась родственников своего мужа, и Гриша чувствовал это. Лена, напроказив или разбив что-нибудь, всегда сваливала вину на него, и тетка наказывала его. Он убегал в конюшню к конюху, который его утешал, гладил по голове и вытирал слезы. Изредка ему удавалось вырваться из дома, и он убегал с казачатами в поле, где дети копали коренья кандыка[5] как лакомство. Но через два года дядя умер, тетка отказалась держать племянника, и ему пришлось вернуться в Пресновск.
В это время Пресновск был штабквартирой полка и бригады. Бригадный командир Эллизен хорошо относился к разжалованному Николаю Ильичу, поручил ему надзор за своим большим огородом и постройкой новой церкви, а Гришу взял к себе, чтобы учить его вместе со своим сыном и двумя дочерьми. Он пригласил казачьего учителя, который обучал детей русскому языку, арифметике и географии. Кроме школьных были и внешкольные занятия. Жена Эллизена выписывала ежемесячный детский журнал «Звездочка», и, когда с почты получалась новая книжка, для детей был праздник: полковница, как Гриша называл жену Эллизена, собирала детей вокруг своей кровати, на которой любила проводить послеобеденное время, лежа на мягком пуховике, и кто-нибудь из детей читал вслух рассказы из журнала.
Полковница как-то привезла из Омска партию новых книг и потом собирала у себя маленькое общество из офицерских жен и читала их им; дети также присутствовала на этих чтениях.
Позже Гриша узнал, что это были «Ревизор» и «Мертвые души». Они не произвели на него большого впечатления. Но восьми лет он прочитал «Робинзона Крузо». Первые же страницы этой книги захватили его. В доме были гости, прислуга была занята в кухне и в столовой, а в девичьей, где горела свеча, было пусто. Гриша забрался туда с книгой и не мог оторваться от нее, пока не кончился ужин, не пришла горничная и не погнала его спать. С тех пор он стал мечтать о морских путешествиях.
В отцовский дом Гриша возвращался только в субботу вечером на воскресенье, и тетка потчевала его вкусными шаньгами[6], блинами и оладьями. В воскресенье вечером его уводили назад в дом Эллизена.
В отцовском доме Гришу баловали, но о развитии его ума не заботились. Отец не интересовался литературой и даже о Пушкине не имел представления. Бабушка рассказывала о времени Пугачева и об армейских полках, которые до 1812 г. стояли в Сибири и оставили по себе тяжелую память насилиями над населением. Один из полков назывался Ширванским, по имени кавказского города Ширвань, но сибирские крестьяне переделали это название в «уши-рванские» и распространили эту кличку на все армейские полки.
В отцовском доме в качестве прислуги жили две девушки-киргизки, купленные дедом Гриши как рабыни. Во время большого неурожая в степи, когда люди, особенно дети, умирали от голода, киргизы приезжали в казачьи станицы и выменивали своих детей на муку. Киргизы делали также набеги на соседних с ними калмыков, уводили в плен их детей и продавали русским на казачьей линии; таких рабов называли «калманками». Это рабство было уничтожено Сперанским в 20-х годах XIX века, но в доме Николая Ильича «калманки» Авдотья и Вера остались по наследству от деда, и Гриша видел, как его тетка постоянно истязала принадлежавшую ей Авдотью. Последняя часто ходила с разбитым в кровь лицом, тело ее было в коростах, на голове под волосами были везде ссадины и кровоподтеки.
Полковник Эллизен был большой любитель цветов и разводил их возле своего дома в большом количестве. Его третникам Гриша обязан своими наклонностями к ботанике; его поражало разнообразие форм растительного царства, и он занимался сравнением разных плодов и семян.
Степи, окружавшие станицу Пресновскую, были ровные и утомляли своим однообразием. Их несколько оживляли только березовые рощицы — «колки». Пресновск был расположен на казачьей линии, которая называлась Горькой потому, что проходила по длинной цепи горько-соленых озер. Между реками Ишимом и Тоболом, на пространстве около 250 километров, проточной воды нет, и воду брали из колодцев и редких пресных озер, которые назывались «питными». Пресновск стоял на берегу небольшого питного озера, но неподалеку от него находилось несколько горько-соленых озер. С их поверхности выделялся сероводород, образовавшийся при гниении растительных и животных остатков на дне их, в слое ила. При ветре, когда волны мелких озер взмучивали этот ил, в Пресновске некуда было спрятаться от его удушливаго запаха.
(обратно)