Прибывший в столицу Потёмкин был уважительно принят Императрицею, подарившей ему дворец, известный под именем Таврического, и платье, украшенное алмазами и дорогими каменьями, в двести тысяч рублей.
"При виде князя Потёмкина, - писала императрица принцу Де Линю, - можно сказать, что победы и успехи украшают человека. Он возвратился к нам из армии прекрасный, как день, веселый, как зяблик, блистательный, как звезда, более остроумный, чем когда-либо...".
Потёмкин начинает активно работать вместе с А.А. Безбородко, составляя документы "для отклонения от войны" с Англией и Пруссией. Много времени проводит он и наедине с государыней, решая важные политические задачи, ведь к этому времени европейский кризис достиг своего апогея.
Англо-прусская коалиция в ультимативной форме требовала от России прекращения военных действий на юге. Австрия была вынуждена пойти на сепаратный мир с Турцией. Прусские и польские войска стали концентрироваться у границ России. Британский флот готовился к походу на Петербург.
Оскорбленная ультиматумами прусского короля, его интригами в Турции и Польше, усиленными антирусской политикой британского кабинета, императрица занимала жесткую позицию.
В любой момент дипломатическая борьба могла перерасти в новую войну, грозившую России тяжелыми испытаниями.
Через масонские ложи прусский король установил тайные контакты с наследником престола Павлом Петровичем. В берлинских влиятельных кругах стали поговаривать о замене царствующей особы на российском троне.
Потёмкин настаивал на разумных компромиссах, государыня плакала, но не соглашалась даже на формальные уступки.
И все-таки дипломатическая битва была успешно выиграна.
Все это время Зубов благоразумно держится в тени.
Но чтобы Екатерина окончательно распрощалась с этим юношей, Потёмкин решил доказать государыне, что "в преданности к ней никто не может с ним сравниться. Он задумал дать ей в своем Таврическом доме праздник, который неслыханным великолепием должен был затмить все прежние празднества этого рода".
Пир
Ранее Потёмкин давал великолепные балы в Аничковом дворце. Всему Петербургу особенно запомнился маскарад в честь императрицы, 27 февраля 1785 г.
И вот теперь будет что-то еще грандиозней.
Цветущая юность дворянства начала учить кадриль.
Празднество было намечено на 28-е апреля. Поразительным было уже то, что "никто не знал цели онаго; да как и знать, когда никакой особливой не было? Всепроницающие народные политики на верное полагали, что оно приготовляется для торжествования мира; но они, по обыкновению своему, обманулись".
"Вся роскошь, привычная для князя, всё волшебство, которым он умел окружать себя, были превзойдены в этот день. Не как государыня, а как богиня была встречена Екатерина в Таврическом дворце..." (К. Валишевский).
"Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь..."
Особенно впечатляли "две огромные залы, отделенные одна от другой восемнадцатью колоннами. Первая из них назначена была для танцев: колоссальные столбы в два ряда окружали оную; между ими находились ложи, убранные гирляндами и внутри богатыми штофами...
В другой находился зимний сад, наполненный лавровыми, померанцовыми и митровыми деревьями: песчаные излучистые дорожки, зеленые холмы и прозрачные водоемы, в которых резвились золотые и серебристые рыбы; приятный запах растений; восхитительное пение птиц; грот, убранный зеркалами с мраморною купальнею внутри; возвышавшийся на ступенях сквозной алтарь, с восемью колоннами, поддерживающими свод его; яшмовые чаши, лампады, венки и цепи из цветов, украшавшие оный; поставленная среди колонн на порфировом подножии с златою надписью: "Матери Отечества и мне премилосердной", статуя Императрицы из Паросского мрамора"
Екатерина была представлена в образе божества, в длинном Римском одеянии. В одной руке она держала скипетр, а другая, простертая была положена на раскрытую книгу, лежащую на усеченном столбе. У ног ея лежал рог изобилия, из коего сыпались ордены и деньги.
Императрица изволила прибыть со всем царскому сану приличным великолепием после семи часов, и при входе, будучи встречена светлейшим князем, препровождена в Колонный зал, где их приветствовали три тысячи гостей.
"Толпы приглашенных буквально терялись в овальном зале, которому не было равных в Европе - 21 метр в высоту, 74,5 в длину и 15 в ширину, двухъярусные окна, а вдоль северной стены два ряда из тридцати шести ионических колонн. Полы были инкрустированы редкими породами дерева, мраморные вазы поражали своими размерами, с потолка свисали люстры черного хрусталя... Пятьдесят шесть люстр давали столько света, что зал казался охваченным пожаром. Скрытый на двух галереях духовой оркестр из трехсот музыкантов и орган, сопровождаемые хором, исполняли специально написанные к случаю хоры - оды Державина, положенные на музыку композитором Козловским".
Гром победы, раздавайся!
Веселися, храбрый Росс!
Звучной славой украшайся.
Магомета ты потрёс!
Славься сим, Екатерина!
Славься, нежная к нам Мать!
Описание праздника Потёмкин тоже закажет Державину.
"Кто хочет иметь о нем понятие - прочти, каковы были загородные дома Помпея и Мецената. Наружность его не блистает ни резьбой, ни позолотой, ни другими какими пышными украшениями. Древний изящный вкус - его достоинство; оно просто, но величественно".
"...казалось, что все богатство Азии и все искусство Европы совокуплено там было ко украшению храма торжеств великой Екатерины".
Среди чудес дворца на гостей особое впечатление произвел золотой слон, обвешанный жемчужными бахромами, убранный алмазами и изумрудами, с необычными часами на спине, шевеливший глазами, ушами и хвостом. Была еще одна диковинка - удивительные часы в форме высокого бронзового дерева, на котором находились павлин, петух, сова и разные малые животные в натуральную величину, искуснейшей работы из металла. Животные, когда часы отмечали время боем, двигались и даже кричали.
Окончание празднества было не менее торжественным. Державин рассказывал, что Потёмкин "с благоговением пал на колени пред своею всемилостивейшею благодетельницею и лобызал ея руку, принося усерднейшую благодарность за посещение".
И вдруг князь разрыдался... Екатерина также не могла сдержать слез... Казалось, что они прощаются друг с другом...
Фельдмаршал князь Потёмкин дал нам вчера великолепный праздник, на котором я пробыла с семи часов вечера до двух ночи... (Екатерина II - барону Гримму)
Необходимо отметить важную подробность этого праздника: никто из многочисленного семейства Зубова, в том числе сам фаворит, в Таврический дворец приглашены не были.
И еще. "О великолепном празднестве не было упомянуто ни слова в русских газетах того времени... при жизни Потёмкина о знаменитом празднестве... печатно на русском языке только и было упомянуто в Московском журнале, в примечаниях к заглавиям стихов Державина. Причина такого молчания заключалась конечно в могуществе Зубова"...
"Великолепные ткани гобеленов развертывали перед ней наводящую на размышления историю Амана и Мардохея..." (К. Валишевский). Но императрица не заинтересовалась этим сюжетом.
(Эсфирь, жена Мардохея, однажды спасшего жизнь персидскому царю Артаксерксу, приглашает его на пир, где рассказывает царю о кознях вельможи Амана против мужа. Внимательно выслушав ее, царь приказал повесить Амана на той виселице, которую тот приготовил, было, для Мардохея).
А вот Державин в описании праздника посчитал этот сюжет близким не к судьбе князя, а к своей собственной.
И если я не мил того вельможи оку,