Трудно сказать, насколько оправданы эти опасения и так ли уж действительно велико народное почитание Григория Распутина, но когда год спустя в октябре 2004 года в Москве состоялся Архиерейский собор Русской православной церкви, митрополитом Ювеналием был сделан доклад и распространено приложение к нему, касающееся Григория Распутина.
«В настоящее время, благодаря деятельности околоцерковных средств массовой информации и творчеству нескольких богословски невежественных и научно недобросовестных „историков“, кампания в поддержку канонизации Г. Распутина приобретает все более широкий и громогласный характер подобно аналогичной реабилитационно-канонизационной кампании Ивана Грозного, – говорилось в приложении к этому документу. – Однако при всей агрессивной навязчивости своих аргументов, впрочем, более напоминающих обличения и заклинания, эта кампания оказывается неспособной опровергнуть важнейшие выводы относительно негативных сторон личности и деятельности Г. Распутина, сделанные как в церковной жизни, так и в исторической науке.
Во-первых, немногочисленные сочинения, связанные с именем Г. Распутина, по-прежнему определенно свидетельствуют не только о богословском невежестве сибирского «старца», дерзавшего духовно наставлять императорскую семью и религиозно поучать церковных иерархов, но и о приверженности их автора духовным настроениям и религиозным установкам, распространенным среди «народного» сектантства мистическо-харизматического толка.
Во-вторых, материалы столь долго тянувшегося, но должным образом так и не завершившегося расследования консисторского дела о принадлежности Г. Распутина к секте «хлыстов» оставляют открытым вопрос о его непосредственных связях с сектантами и о степени мировоззренческого влияния на него сектантской идеологии. При этом неоднократно отмечавшиеся современниками психотерапевтические способности Г. Распутина, которые в конце петербургского периода своей жизни он совершенствовал под руководством профессионального гипнотизера, могут свидетельствовать не столько о благодатной одаренности Г. Распутина, сколько о влиянии на него псевдомолитвенной, экстатической религиозности мистических сект.
В-третьих, безнравственный характер личной жизни Г. Распутина, сопровождавшейся особенно в Санкт-Петербурге безудержными пьянством и развратом, был неоднократно и неопровержимо засвидетельствован многочисленными и весьма авторитетными современниками. При этом среди обличителей Г. Распутина в личной безнравственности оказывались не только многие авторитетные священнослужители, среди которых были некоторые канонизованные Церковью святые, и многие выдающиеся государственные деятели, но и опиравшиеся на беспристрастную и объективную информацию своей многочисленной агентуры высокопрофессиональные руководители российских спецслужб, подобные начальникам санкт-петербургского охранного отделения генералам А. В. Герасимову и К. И. Глобачеву.
В-четвертых, несмотря на искусственно подогреваемый в течение нескольких лет некоторыми периодическими изданиями ажиотаж вокруг возможной канонизации «оклеветанного старца» Г. Распутина и даже проведение этой «канонизации» 24 февраля 1991 г. на «Освященном Соборе Епископов Катакомбной Русской Церкви истинных христиан», почитание Г. Распутина среди православного духовенства и церковного народа отсутствует.
Следует подчеркнуть, что во многом искусственно инспирируемые попытки добиться канонизации в Русской Православной Церкви двух «оклеветанных праведников» царя Ивана Грозного и Г. Распутина исходят не из традиционно признанных в Церкви оснований канонизации, положительно обосновывающих святость подвижника наличием чудотворений, широкого народного почитания, праведной жизни и безупречной православной веры подвижника. В основу этих двух «канонизаций» предлагается положить лишь в последние годы появившиеся богословски безграмотные и исторически бездоказательные книги, брошюры и статьи весьма немногочисленных, но весьма крикливых почитателей Ивана Грозного и Г. Распутина, одержимых идеей разоблачения «клеветнического заговора», жертвами которого впервые в истории Русской Православной Церкви почему-то стали именно эти двое, отделенные друг от друга тремя веками заблудших мирян. Не доказательства подлинности праведности царя Ивана Грозного и Г. Распутина, которые должны быть ведомы Церкви, но «доказательства» ложности традиционно существовавших в церковной жизни представлений о греховности этих исторических личностей должны стать основанием этих навязываемых Церкви невиданных ранее «канонизаций a contrario», то есть от противного».
Как и следовало ожидать, этот текст вызвал возмущение у тех, против кого он был направлен.
«Прочитал доклад митр. Ювеналия и ужаснулся. На меня как будто повеяло ветром революции и советской безбожной власти с ее преследованиями православных подвижников и бесстыдной клеветой на них. Как человек, много лет посвятивший изучению жизни Григория Распутина, ответственно заявляю, что вся часть доклада митр. Ювеналия, относящаяся к деятельности этого подвижника Православия, является пересказом полного набора клеветнических утверждений, созданных в 1910—1920-х годах врагами Православия и Монархии для дискредитации Русского царя и Церкви, – выступил в ответ О. А. Платонов. – Клеветническое содержание доклада митр. Ювеналия стало оскорблением религиозных чувств православного духовенства и мирян. В целом доклад митр. Ювеналия можно рассматривать как организованную политическую акцию церковных либералов, направленную на усиление их позиции в Русской Православной Церкви. Либералы, составляющие меньшинство в церковном народе, не прекращают попыток оттеснить от иерархического кормила представителей национально-патриотического большинства, дискредитируют их вождей, клеветнически пытаясь представить их последователями хлыста, пьяницы и развратника. Церковные либералы значительно активизировались в период болезни Святейшего Патриарха. Кощунственное выступление митр. Ювеналия нанесло ощутимый ущерб Русской церкви. Симптоматично, что враждебные России радиоголоса – „Би-би-си“, „Голос Америки и Израиля“, „Свобода“ и „Немецкая волна“ все как один одобрили доклад Ювеналия «как попытку здоровых сил Русской церкви дать отпор реакционерам и мракобесам» («Би-би-си», 12 октября).
Среди православных мирян Москвы и Московской области авторитет митр. Ювеналия резко упал, ширится движение по сбору подписей под петицией Святейшему Патриарху с просьбой отправить митр. Ювеналия на покой. Самого строгого наказания православные люди требуют и для других составителей доклада».
Кто проводил опрос православных мирян Москвы и Московской области и какие православные, от чьего имени выступил О. Платонов, требуют наказать составителей доклада, не вполне ясно. Тем не менее если несколько лет назад книги о Распутине продавались во многих церковных лавках, то теперь ситуация изменилась. Наше сознание мало-помалу становится не либеральнее, но трезвее, и вопрос о канонизации Григория Распутина Русской православной церковью можно считать закрытым не только потому, что так было решено на Архиерейском соборе, но потому, что за рамки негласной секты это почитание так и не вышло. Однако вряд ли когда-либо окажется «закрытой» фигура Распутина, и новые книги о сибирском страннике обречены появляться на свет. Трудно предположить, чтобы они обогатили нас новыми неожиданными фактами, скорее – гипотезами, версиями, пристрастиями и интерпретациями.
«На основании того, что я сейчас знаю (кстати, оговорка, необходимая для всякого суждения), Григорий Распутин – та птица, что залетает в дом и бьется, мечется там перед чьей-то смертью», – образно высказалась о Распутине поэтесса Наталья Ганина.
Автор настоящей книги в завершение хотел бы очень кратко сформулировать свое отношение к герою столь долгого и все равно неполного повествования. Превращенный желтой прессой, мировой кино– и порноиндустрией в скабрезную карикатуру, в пугало и одновременно с этим в успешный проект и неиссякаемый источник доходов, неуклюже и бездумно «прославленный» в последние времена своими сторонниками-сектантами, Григорий Распутин оказался одной из самых трагических фигур русской истории. Он не был святым, как не был и чертом, но его судьба сложилась таким образом, что он оказался историческим соблазном и испытанием, выдержать которые Россия, к несчастью, не смогла. Ни общество, ни Синод, ни Царская Семья… Ни монархисты, ни республиканцы, ни консерваторы, ни либералы. Ни политики, ни депутаты, ни писатели, ни читатели. Ни современники Распутина, ни, похоже, их потомки. О степени личной ответственности сибирского крестьянина судить трудно, и, безусловно, прав игумен Тихон (Шевкунов): судить не нам. Нам – помнить о том, что именно через Григория Распутина прошел один из самых страшных и катастрофических разломов русской жизни, чьи последствия сказываются по сей день, «…невозможно не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят» (Лк. 17; 1). В известной мере эти слова Спасителя можно отнести и к Григорию Распутину-Новому, и не приведи Бог, чтобы на каком-нибудь витке русской истории повторилось то, что завязалось в России столетие назад, и натянутый как тетива странник приблизился к царствующему граду.