«Теперь и лечат меня, и молятся, а пользы нет, — говорил сам наследник, когда Распутина не стало. — А он, бывало, придет, принесет мне яблоко, погладит меня по больному месту, и мне сразу становится легче».
И снова вернемся в 1905 год… По аллеям царскосельского парка шныряли казачьи разъезды, царский дворец томился в тревогах и ожиданиях чего-то ужасного. Обитатели императорских покоев успокаивались лишь с появлением Распутина. Но и он зачастую дополнял беспокойство новыми штрихами.
— Стой! — воскликнул он, едва переступив порог, и вдруг начал удивительно ловко метаться по комнатам среди мебели.
Царская чета онемела, наблюдая за ним. Григорий Ефимович приблизился к императору и императрице и произнес на одном дыхании:
— А ну, мама, покажь, где сынок твой играет.
Его провели в «игральную» комнату Алексея — большой и светлый зал, в котором размещался огромный арсенал всевозможных игрушек, а под потолком висела массивная хрустальная люстра.
Распутин лишь мельком взглянул на комнату:
— Скажи своим, чтобы Алешеньку в эту комнату не пущали. Как бы греха какого не вышло. А ты, папа, мне верь. Я так вижу.
Зал тут же опечатали. Через несколько дней дворец потряс страшный грохот — с потолка «игральной» комнаты сорвалась люстра. При ударе об пол ее разнесло вдребезги…
Об этом случае ходили противоречивые слухи, одни говаривали, что это покушение, которое готовили против наследника престола эсеры. Другие утверждали, что падение люстры — это результат деформаций строений в Царском Селе. Народная молва способна была порождать самые невероятные версии, но факт оставался фактом: Распутин спас Алексея от неминуемой гибели.
Нет никаких прямых свидетельств, что Распутин преувеличивал свой дар, скорее наоборот. Например, он саморучно (как правило, под его диктовку писала старшая дочь, рано обучившаяся грамоте) писал царице на ее запрос о помощи:
«Милая дорогая мама! Тилиграму получил. Не грусти, молись, молись Богу не по грехам, а по молитвам. Веруй — и наследник будет здоров. А я молюсь неустанно, но что могу? И никто как Бог, человеку не дано. Спасение в Боге… Без Бога и шагу не ступишь… А увидишь ты Бога тогда, когда ничего вокруг себя не будешь видеть… Поэтому и зло, потому и грех, что все заслоняет Бога, и ты его не видишь. И комната, в которой ты сидишь, и дело, какое ты делаешь, и люди, какими окружен, — все это заслоняет от тебя Бога, потому что ты и живешь не по-Божьему, и думаешь не по-Божьему. Значит, что-то да нужно сделать, чтобы хотя увидеть Бога…».
Его проповеди Александра Федоровна старалась заучить наизусть. Этого же требовала и от детей.
ВЫСШИЙ СВЕТ
Удел великого —
Восстание и война!
В купели огненной,
в крови и преступленье.
Опять — который раз! —
Россия крещена.
Революция 1905–1907 годов потрясла многовековые устои и иерархию ценностей Российской империи, ничего подобного русское общество еще не видело. Дабы укрепить пошатнувшееся самодержавие в России, Николай II искал человека, на которого можно было бы положиться, который бы «огнем и мечом» прошелся по мятежным российским губерниям.
Сначала на данную роль претендовал Сергей Юльевич Витте, назначенный в ноябре 1905 года на пост премьер-министра. Ему удалось сконцентрировать все силы на подавлении вооруженного мятежа в Москве, но он не смог смириться с конституционными основами, насаждаемыми в кровь и плоть России, и ушел в отставку весной 1906 года.
Бывший председатель Совета министров граф Сергей Юльевич Витте, знавший Распутина лично, был самого высокого мнения о его нравственных качествах и интеллекте, пророческом даре и знании жизни. По его мнению, Григорий Распутин был своего рода «сверхчеловеком», «силой природы», которую нельзя мерить обыкновенной меркой холодного рассудка. «Здесь необходимы другие подходы», — любил повторять он. (Впрочем, Витте, как искусный политик, никогда не поддавался соблазну доверять кому-либо полностью и без остатка. Помнил он и слова, сказанные ему бароном Ротшильдом в приватной беседе еще в 1902 году: «История показывает, что предвестником крупных событий, в особенности событий внутренних, всегда является водворение при дворцах правителей странного мистицизма».)