«Если убить сегодня Распутина, – говорил Юсупов адвокату Василию Маклакову, – через две недели Императрицу придется поместить в больницу для душевнобольных. Ее душевное равновесие исключительно держится на Распутине; оно развалится тотчас, как только его не станет. А когда Император освободится от влияния Распутина и своей жены, все переменится: он сделается хорошим конституционным монархом»[128].
Итак, Распутина решено было убить. В группу заговорщиков, планировавших на импровизированной вечеринке совершить убийство, помимо князя Феликса Юсупова, вошли великий князь Дмитрий Павлович Романов (влюблённый в одну из великих княжон, Ольгу Николаевну, Дмитрий дал себе слово расправиться со «святым чёртом»), депутат Государственной Думы Владимир Пуришкевич, а также поручик Александр Сухотин и доктор Станислав Лазоверт.
Попойка и само убийство происходили под весёлую песенку, звучавшую в тот вечер во дворце, где вовсю имитировалась праздная вечеринка у княгини Ирины Александровны, супруги Феликса Юсупова. Одну и ту же пластинку крутили снова и снова.
В те годы под эту легкомысленную мелодию кривлялась вся Америка. Это была знаменитая «Янки Дудл». Под неё убивали Распутина…
Как расправились с Распутиным, подробно изложено в воспоминаниях участников событий – князя Феликса Юсупова и Владимира Пуришкевича. Их свидетельства помогут нам представить картину трагедии той злополучной ночи с 16 на 17 декабря 1916 года.
Итак, из дневника Владимира Пуришкевича:
«22 ноября. Вчера вечером я был у Юсупова. Я приехал в 8 час., когда он был еще один.
Через полчаса вошел молодой офицер Преображенского полка, поручик С[ухотин], показавшийся мне человеком малоподвижным, но энергичным, а еще через 10 минут не вошел, а влетел в комнату высокий статный красавец, в котором я немедленно узнал великого князя Дмитрия Павловича.[129]
Мы познакомились друг с другом и, не откладывая дела в долгий ящик, принялись за обсуждение вопроса о способе ликвидации Распутина.
Выяснилось, что Распутин давно ищет случая познакомиться с молодой графиней П., известной петроградской красавицей, бывающей в доме Юсуповых.
«Графини сейчас в Петрограде нет, – заявил нам хозяин Ф.Ф. Юсупов, – она в Крыму и в Петроград даже не собирается, но при последнем посещении моем Распутина я заявил ему, что графиня на днях возвращается в Петроград, где будет несколько дней, и что если он, Распутин, хочет, то я могу его с нею познакомить у себя в доме в тот вечер, когда графиня будет у моих родных. Распутин с восторгом принял это предложение и просил заблаговременно только предупредить его о дне, когда у нас будет графиня, дабы в свою очередь устроиться так, чтобы в этот день «она», т. е. императрица, не позвала бы его в Царское Село»…
После продолжительного обсуждения поставленных Юсуповым вопросов мы пришли к единогласному заключению о необходимости покончить с Распутиным только путем отравления его, ибо местоположение дворца Юсуповых на Мойке, как раз против полицейского участка, расположенного по ту сторону реки, исключало возможность стрельбы из револьвера, хотя бы и в стенах подвального этажа, в коем помещалась столовая молодого Юсупова, куда он предполагал провести Распутина, привезя его к себе во дворец в намеченный день.
Вместе с тем стало совершенно очевидным, что четырех лиц недостаточно для удачного выполнения намеченной операции, ввиду нежелания нашего привлекать к делу кого-либо из прислуги и необходимости иметь своего верного шофера, без коего все дело казалось нам неосуществимым.
Я предложил взять в качестве такового старшего врача моего отряда, работавшего в течение двух лет со мной на войне, д-ра С.С. Лазаверта. Предложение мое было принято, и, побеседовав на тему о политическом положении России, еще полчаса, мы расстались…»[130]
Князь Феликс Юсупов-младший:
«Распутина я собирался принять в полуподвальных апартаментах, которые для того отделывал… К одиннадцати в подвале на Мойке все было готово. Подвальное помещение, удобно обставленное и освещенное, перестало казаться склепом. На столе кипел самовар и стояли тарелки с любимыми распутинскими лакомствами. На серванте – поднос с бутылками и стаканами. Комната освещена старинными светильниками с цветными стеклами. Тяжелые портьеры из красного атласа спущены. В камине трещат поленья, на гранитной облицовке отражая вспышки. Кажется, отрезан ты тут от всего мира, и, что ни случись, толстые стены навеки схоронят тайну.
129
Романов, Дмитрий Павлович (1891–1942), – великий князь; единственный сын великого князя Павла Александровича от брака с греческой принцессой великой княгиней Александрой Георгиевной, умершей через несколько дней после рождения сына. Двоюродный брат императора Николая II. После того как его отец через несколько лет после смерти матери женился повторно на бывшей жене своего подчинённого и был выслан из России, Дмитрий и его старшая сестра Мария Павловна воспитывались в семье своего дяди, великого князя Сергея Александровича, а после его гибели в 1905 году от бомбы эсера Каляева – в царской семье. Получил блестящее военное образование: окончил Офицерскую кавалерийскую школу; службу начал в Лейб-гвардии Конном Его Величества полку. В Первую мировую войну участвовал в походе в Восточную Пруссию; был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. После убийства Распутина и обнаружения его трупа великий князь Дмитрий Павлович и князь Юсупов были арестованы по прямому приказу императрицы Александры Фёдоровны в нарушение действовавшего законодательства, но вскоре после вмешательства царя были освобождены. Распоряжением императора Дмитрий был отправлен в Персию, в отряд генерала Н. Баратова. После Октябрьского переворота в 1917 году перешёл на английскую службу, эмигрировал в Англию. В 1926 году в Биаррице женился на американке Одри Эмери, родившей в 1928 году сына Павла, ставшего светлейшим князем Романовским-Ильинским. После развода с женой в 1937 году Дмитрий Павлович жил в Нормандии, а затем из-за ухудшения состояния здоровья переехал в Швейцарию. Умер в 1942 году от туберкулёза лёгких.