Хотя кое-что всё же всплывало.
Документальный вакуум, как и вакуум вообще, не терпит пустоты. Поэтому рано или поздно чем-то замещается. Так и с утраченным следственным делом об убийстве Распутина. О нём вновь вспомнили летом 1932 года; тогда берлинская газета «Tempo» сообщила, что известная и очень авторитетная немецкая антикварная фирма К. W. Hiersemann приобрела некую архивную редкость – следственное производство по делу об убийстве Распутина. Сообщалось также, что это был 250-листный том, содержавший протоколы допросов свидетелей, произведенных следователем Ставровским и генералом полиции Поповым, а также заключения экспертов-криминалистов. Как уверяла газета, раритет был приобретён у одного русского эмигранта.
Эмигрантская газета «Последние новости», выходившая в Париже, не преминула рассказать об этом в своей статье «Следственные акты об убийстве Распутина»[175]. Статья всколыхнула эмигрантское сообщество; многие сомневались в подлинности дела. Одним из первых откликнулся проживавший в Чехословакии бывший прокурор Петроградской судебной палаты Сергей Завадский, который, как мы помним, в декабре 1916 года начинал вести это дело, связанное с событиями в Юсуповском дворце.
Завадский, в частности, писал:
«Известие о покупке дела содержит указание на то, что допросы свидетелей производились следователем Ставровским и генералом Поповым. Но следствие об убийстве Распутина было возбуждено мною по должности прокурора Петроградской судебной палаты, и предложение о том я дал судебному следователю по важнейшим делам Петроградского окружного суда Середе (а не Ставровскому). В.Н. Середа производил и местный осмотр, и исследование крови, пропитавшей снег во дворе у дворца кн. Юсупова (по вопросу, человеческая она или, как утверждал кн. Юсупов, собачья), и допросы свидетелей, и вскрытие тела Распутина… [176]
Я не отвергаю возможности истребования дела царем… Исчезновение следствия просто может быть объяснено тем, что здание Петербургского окружного суда было подожжено и сгорело 28 февраля 1917 г., а в здании находились камеры всех петроградских следователей»[177].
Редакция газеты известила читателей «Последних новостей», что «Актами по делу об убийстве Распутина заинтересовалось известное берлинское издательство Ульштейна, которое признало их подлинными»[178]. Но, к сожалению, публикации сенсационных материалов так и не последовало…
Читателям же и исследователям оставалось уповать на те скудные материалы, которые в 1917 году опубликовал в своём первом номере журнал «Былое».
Но… ищущий да обрящет. Несколько лет назад писателю и тележурналисту Олегу Шишкину, занимавшемуся поиском искомых материалов многие годы, удалось-таки напасть на след канувших в Лету документов. Как выяснилось, часть секретных папок из архива Министерства юстиции Российской империи оказалась в Центральном государственном историческом архиве МВД СССР в Москве (ныне – Государственный архив Российской Федерации); именно там исследователю и посчастливилось найти то, что он так долго искал. Нет, это не было то самое следственное производство – скорее, некий его дубликат, который вело 3-е уголовное отделение Первого департамента Министерства юстиции Российской империи.
Вот как сам Олег Шишкин пишет об этом:
«У этого конкретного сбора документов была локальная цель – стать разъяснением и начальной доказательной базой для всеподданнейшей записки царю, проектом которой и открывается папка. Поэтому в нее подшивались различные прокурорские представления, отчеты о допросах, мнения экспертов-криминалистов по делу об убийстве Распутина: ход следствия порождал особый юридический прецедент, который мог разрешить только монарх. Подготовка всеподданнейших отчетов, всеподданнейших ходатайств и всеподданнейших записок входила в функцию Первого департамента Минюста, часто связанных с делами законодательного характера. Благодаря этому и появилось 751-е дело, которое выглядит как особая прокурорская отчетность с впечатляющим множеством фактов, которых мы не найдем, например, в полицейских документах по делу об убийстве Распутина»[179].
176
После следователя Середы «Дело Распутина», действительно, вёл судебный следователь Петроградского окружного суда по важнейшим делам Ставровский. С. В. Завадский, по-видимому, этого не знал или просто запамятовал.