X. ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
Нельзя обойти молчанием педагогические идеи Сковороды. В них нашло своеобразное выражение его общее мировоззрение. Мы уже видели, что в жизни своей Сковорода был замечательным педагогом. Он умел глубоко перевоспитывать на свой манер, в духе своих идей тех, кто был с ним в близких отношениях. Внутренний облик Ковалинского есть в значительной мере дело педагогики Сковороды. Но Сковорода был не только педагогомпрактиком, но и педагогомтеоретиком, и в основе его педагогической деятельности лежали определенные педагогические принципы.
Он был горячим противником того обезьянства в воспитании, которое было в такой моде в России XVIII века. В диалоге «Благодарный Еродий», где разговор ведется междуаистом (Еродием) и обезьяной (Пишек), Сковорода желчно иронизирует над современностью.
Пишек. Мартушка моя поиграет тебе на лютне. Вертушка запоет или потанчит. Они через верх благородно воспитаны и в моде у господ. А Кузя и Кузурка любимы за красоту. Знаешь ли, что они песенки слагают? И веришь ли, что они в моде у марокского владельца? Там сынок мой пажем. Недавно к своей родине прилетел оттуда здешний попугай и сказал, что государь пожаловал золотую табакерку.
Еродий. На что ему табакерка?
Пишек. Ха, ха, ха! На что? Наша ведь честь зависит что никто удачнее не сообразуется (приспособляется) людям, как наш род, Носи и имей, хоть не нюхай».
Так же резко выражается он и в басне «Собака и Кобыла». Здесь между прочим «ученая» кобыла говорит собаке: «Ты неученая невежа! Разве не знаешь, что я обучалась в Париже? И тебе ли смыслить то, что ученые говорят: агз регйс11 пашгат». Бесприродный, «денатурализированный» XVIII век противопоставил природе искусство, сделал их непримиримыми противоположностями и, объявив природу слишком грубой для себя, решил превзойти ее, усовершенствовать бесприродным искусством, в результате чего были утеряны и природа, и искусство и вместо них получилась искусственность. Для Сковороды, как глашатая принципа сродности, это было непереносимо. Заключая басню, он говорит от себя: «Без природы, как без пути… Как обуялая соль без вкусу, каклвет без природного своего духа, а око без зеницщйры<ж несродное делание всегда чего‑то тайного естълишенное… Госпожа Диана, яко чересчур обученная, но с недостатком благоразумная животина, изъолитпротивоставитъ: агз регГесИ: пашгат. Но когда сродности нет, тогда скажи, пожалуй, что может привести в совершенство обучение?»1
В противоположность своему времени, Сковорода убежден, что природа есть главное и верховное в воспитании, и не искусство главенствует над природой, а природа над искусством. «От природы яко матери, легесенько спеет наука. Сокола вскоре научишь летать, а не черепаху. Орла во мгновение научишь взирать на солнце и забавляться, но не сову… Всякое дело спеет, если она (природа) путеводствует. Не мешай только ей, а если можешь, отвращай препятствия и будто дорогу ей отчищай: воистину сама она чисто иудачно совершить» Яблони не учи родить яблока, уже сама натура ее научила… Учитель и врач не есть учитель и врач, а только служитель природы, единственной и истинной и врачебницы, иучительницы». Эти педагогические убеждения выработаны без всякого влияния Руссо, которого Сковорода не знал и не мог знать, потому что эти принципы, по свидетельству Ковалинского, он прилагал на практике уже в середине 50х годов, обучая Василия Тамару. И то, что составляет великую славу Руссо, то творчески и лично было открыто Сковородой, причем в сравнении с Руссо идеи Сковороды носят более зрелый, глубокий и трезвый характер. Итак, природа есть альфа и омега воспитания. «Все прочее: чин, богатство, науки и все ветроносные их блонды и пукли с кудрями вменяю во хвост, без коего голова и живет, и чтится, и веселится, но не хвост без головы». Но природа в человеке есть его сердце. И потому «природное» воспитание должно быть направлено не на ум, не на интеллект и даже не на волю и не на чувства, взятые в их раздельности, а на сердце, на тот целостный корень, из которого произрастает вся душевная жизнь человека. «Сердце благое есть то же, что приснотекущий источник, точащий чистые вечно струи, знай, мысли». Мысли же суть «семя благих дел». «Вся влага от корня, от сердца же все советы». В духе Фонвизина, но сильнее его Сковорода говорит: «Какая польза от ангельского языка без доброй мысли? Какой плод тонкой науки без сердца благого?». Воспитание природное, воспитание целостного духа, гармонической, в мире с собой живущей личности, — вот основная педагогическая мысль Сковороды, для того времени новаторская и замечательная.