В таких вот прекрасных глухих углах и закоулках была еще для него надежда увидеть то, что поддерживало и укрепляло в нем самом силы для противостояния «миру».
И тут необходимо сказать, что хотя Григорий Саввич никогда в своей жизни не носил монашеской рясы, хотя неоднократно он отказывался от монашеского пострига, хотя иногда делал он это в довольно резкой и вызывающей форме, а все-таки, как ни парадоксально, в его облике определенно были некоторые черты сходства с обитателями отшельнических затворов.
Ковалинский приводит в биографии замечательный твоей выразительностью «портрет» учителя — описание его каждодневных правил и привычек: «Он одевался пристойно, но просто, пищу имел, состоящую из зелий, плодов и молочных приправ, употреблял оную ввечеру по захождении солнца; мяса и рыбы не вкушал не по суеверию, но по внутреннему своему расположению; для сна отделял от времени всего не более четырех часов в сутки; вставал до зари и, когда позволяла погода, всегда ходил пешком за город прогуливаться на чистый воздух и в сады; всегда весел, бодр, легок, подвижен, воздержан, целомудрен, всем доволен, благо душествующ, унижен пред всеми, словоохотен, где ни принужден говорить, из всего выводящий нравоучение, почтителен ко всякому состоянию людей, посещал больных, утешал печальных, разделял последнее с неимущими, выбирал и любил друзей по сердцу их, имел набожество без суеверия, ученость без кичения, обхождение без лести».
Итак, «монах в миру»? Но достаточно ли полой этот портрет, не слишком ли идеализирован в нем Сковорода, тот самый, которого на монастырских дворах мы так часто видели внутренне стесненным, с минуты на минуту готовым схватить свою суму и бежать?
Во второй половине XVIII века монастыри и их обитатели испытали сильное давление со стороны правительства. Имеется в виду знаменитый антимонастырский указ Екатерины II от 1764 года, в результате которого подверглось упразднению множество монашеских обителей страны. Императрица не собиралась выражать «вое отношение к русской церковной жизни в тех грубых и кровавых формах, которые практиковались во времена Анны Иоановны и Бирона. В частности, и наступление ва монастыри теперь аргументировалось не личной к ним антипатией, а сугубо экономическими соображениями. От монастырей нет никакой практической пользы, они лишь плодят тунеядцев, изымая из государственного употребления тысячи десятин земли, а из государственной казны — миллионные доходы. В своей секуляризационной политике Екатерина невольно принуждена была считаться с ростом стихийных волнений монастырских крестьян, с протестом крестьянской России против усиления эксплуатации и крепостной кабалы. Можно сказать, что массовые волнения монастырских крестьян в середине столетия стали едва ли не главной причиной, побудившей императрицу принять активный антимонастырский курс. И вот повсеместно храмовые и крепостные строения стали разбирать на кирпичи, а вчерашних монахов толпами зачислять в богадельни.
Недовольство снизу отчасти развилось и в лоне самой церкви. Старообрядческое движение XVII века, которое носило на определенном этапе по преимуществу низовой, народный характер, создало первую по настоящему кризисную ситуацию в русской церкви, первую с самых времен ее возникновения. Но силы раскола недолго оставались монолитными и ослабили себя, быстро распавшись на различные «толки» и «согласия». В XVIII столетии параллельно со старообрядчеством в народной среде оформились новые религиозные движения, критические уже не по отношению к отдельным новациям официальной церкви, а к самой ее общественной сути.
Во второй половине века на юге страны, в частности и на Слобожанщине, объявились первые общины духоборов. В те же десятилетия возникла секта молокан. Сектанты — ни мало ни много — отвергали институт священства, таинство причащения, иконопочитание, посты, крестное знамение.
Наступала пора религиозных брожений самого пестрого характера. Объявилось сразу слишком много недовольных церковью, желающих от нее обособиться и утвердиться в самостоятельных религиозных регионах. Волна оппозиционных выступлений прокатилась по всем слоям общества. Тенденция к духовной многопартийности, может быть, нагляднее всего обнаружила себя в дворянском сословии, которое противопоставило официальной церкви свою оригинальную, рафинированную оппозицию — масонское движение. Отказываясь от одних обрядов, немедленно заводили обряды собственного изготовления, иногда грубо натуралистические, иногда пышно-театральные, с оглядкою на маскарад.