Итак, высшее и единственное счастье — в душевном мире.Гдеже найти этот мир? Как приобрести его? Сковорода, всю жизнь мучаясь этим вопросом и разрешив его опытно, на самом себе, твердо указывает и другим верный, испытанный путь. Мир душевный в сродности, в наследовании своей природе.
«В божественном мраке Моисейских книг почти 20 раз находится сие: вонъми себе — внемли себе и вместо ключа ко всему предвручается то же, что узнай себе». Нужно узнать свою природу, вслушаться в себя, понять, что именно мне, а не комунибудь другому, нужно и смело определиться в жизни сообразно истинным влечениям своего духа. «И сие то есть счастливо вступить в звание, когда человек не по своим прихотям и не по чужим советам, но вникнув в самого себя и вняв живущему внутри и зовущему его святому духа, последуя тайному Его мановению, принимается и придержится той должности, для которой он в мире родился, самым Всевышним к тому предопределен... Пожалуй, друг мой, не начинай ничего без сего царя в жизни твоей! Чудо, что тебя доселе не могут тронуть сии слова: ищите прежде Царствия Божия. Ищи, и день, и ночь вопи: да придет Царствие твое. А без сего наплюй на все дела твои, сколько ни хороши они и славны. Все то для тебя худая пища, что не сродная, хотя бы она и царская».
Сродность — это «тайнопишемый божественный закон». Но никто не хочет ему внимать, и в этом причина, почему люди живут несчастливо. «Не сыщешь столь подлой души нигде, которая не рада бы хоть сегодня взойтись и на самое высокое звание, нимало не рассуждая о сродности своей. Сие Царствие Божие невежество все сердца помрачило». Царствие Божие тем и отличается от человеческого, что в него могут входить только званые, т.е. оно все основано на принципе сродности. Искать Царствие Божие это значит искать специфической своей призванности, искать сродной себе стати, и когда оно найдено, все остальное прилагается. «Божие Царство везде присутствует и счастье во всякой стати живет, если входишь в оное под руководством Создателя, на и то самое тебя в мир сей произведшего, и во сто раз блаженнее пастух овцы или свиньи с природою пасущий, нежели священник, брань против Бога имущий. Почему нам столь подлым кажется хлебопашество, что все оного убегаем? Счастлив, кто родился к медицине, к пиктуре, к архитектуре, к книгочетству. Я их благословенную, яко природную школу блажу и поздравляю. Радуюсь, если и сам в одной из сих наук, только бы сие было с Богом, упражняюсь, но чем несчастнее земледелец, если с природою землю пашет? Признаюсь, друга мои, пред Богом и пред вами, что в самую сию минуту, в которую с вами беседую, брошу мое нынешнее статье, хотя я в нем состарился, и стану последнейшим горшечником, как только почувствую, что доселе в нем находился без природы, имея сродность к скудельничеству. Поверьте, что с Богом будет мне во сто раз и веселее и удачнее лепить одни глиняные сковороды, нежели писать без натуры. Но доселе чувствую, что удерживает меня в сем состоянии нетленная рука Вечного. Лобызаю оную и ей последую».
Веселье, удача и счастье прямо пропорциональны сродности. «Коль сладоктруд, если он природен, с коликим веселием гонит зайца борзая собака! Кой восторг,как только дан сигнал к ловле. Сколько услаждается пчела в собирании меда! За мед ее умерщвляют, но она трудится не перестанет, пока жива. Сладок ей как мед и слаже сота труд. К нему она родилась. О Боже мой! коль сладкий самый горький труд с Тобой». «Без сродности все ничто... Если кто владеющий грунтом (землею) живет счастливо, не потому счастлив, что владеет им: счастье к грунту не привязано; самое изрядное дело, без сродности деемое, теряет свою часть и цену так, как хорошая пища делается гадкою, приемлемою изуринала (от слова иппа)... Слаще меда сия русская притча. Где был? У друга. Что пил? Воду, слаже неприятельского меду. Вспомните поселянина, поднесшего пригорстью из источника воду проезжавшему персидскому монарху! Вспомните, чему мы недавно смеялись, мужичка Конона репицу, принесенную в дар Людовику 12му, королю французскому! Сколько сии монархи веселились грубою сею, но усердною простотой! Зачем же окаеваешь себе, о маловерная душа, когда твой отец небесный родил тебе земледелом, или горшечником, или бандуристом? Зачем не последуешь званию его, уклоняясь в высшее, но тебе не сродное?.. Разумным и добрым сердцам гораздо милее и почтенее природный и честный сапожник, нежели бесприродный штатский советник». «Не пялься к тому, чего не дано от природы. Без Бога, знаешь, нельзя и до порога: если не рожден, не суйся в книгочетство. Ах, многие через то в вечную пали муку! Не многих мати породила к школе. Хочешь ли блажен быть? Будь доволен долей твоей природы». Тот кто рожден к деревенской жизни, да не мечтает о городе, о царских чертогах! Если ты изменишь своему призванию, своей природе, «знай, — говорит Сковорода, — грусть загрызает душу твою среди позлащенных палат и заплачешь, вспомнив поля зеленые».Сковорода не отрицает ни науки, ни государства, ни культуры. В этом смысле он бесконечно далек от Толстого. Он отрицает не культуру, а ее извращения. И корень всех извращений для него в несродности — в том, что люди механически, без зова своей природы устремляются на различные поприща жизни. И не только они сами находят свое несчастье, но приносят вред всему обществу. Страдают от этого не только отдельные частные лица, но и целое государство. Все неблагополучие культуры, которое Сковорода ощутил с большой силой, вытекает из ее несродности. Но несродность эта не принципиальная, а фактическая. Есть люди, рожденные к живописи или архитектуре. Есть люди, рожденные к медицине. Сковорода признает даже больше: есть людн,рожденные к книгочетству, т.е. кжизни среди книг. И эти люди нигде не найдут своего счастья, кроме своих специальных призваний. Мало того: человечеству они могут быть полезны только своими дарами, только верным развитием своих специальных талантов. И если бы они вздумали изменить Духу Святому, призывающему их к делу, им предназначенному, «тоска бы загрызла их» среди самых необыкновенных, но несродных им условий, они «заплакали бы» о зеленых полях своего настоящего призвания. «Скажи мне, откуда суеверия, лицемерия, ереси? Откуда у христиан ругательство священные Библии! Где рачение сладчайшие дружбы? Где согласие дражайшего мира? Где живость сердечного веселья? Кто безобразит и растлевает всякую должность? Несродность. Кто умерщвляет науки и художества? Несродность. Кто обесчестил чин священничий и монашеский? Несродность. Она каждому званию яд и убийца. Учителю, иду по Тебе. Иди лучше паши землю или носи оружие, отправляй купеческое дело или художество твое. Делай то, к чему рожден». Ты, кто изменяют своему призванию и не слушают тайного голоса своей природы, совершают величайший грех против Духа Святого и впадают в симонию, потому что они торгуют Духом Святым и дары Бога, дары Природы, употребляют корыстно в свою пользу» . «Не сие л и значит данным для живота хлебом задавиться? Шед удавися. Если любишь прибыль, 1000 на то пред тобою благословенных ремесл. Учителю, иду по Тебе. Иди... и будешь естества лишенный чучел, облак бездождный, прелестная денница, сатана, с небесной должности к подлым похотям падший».