Нет, всё очень мило, особенно когда у них начинается шутливая драка, но я как бы пришёл не развлекаться, а подтвердить, что моя догадка верна и та хрень, что я с собой провернул, действительно работает. Мне нужен зелёный свет на использование способностей! Как бы Гин ходит не пуганным уже какое-то время и вроде выглядит здоровым и желающим подглядывать за девушками — а это не дело!
Да и пора работать по специальности, то бишь реализовывать навыки, полученные в театральном! Актёрскую игру мне тоже преподавали, хотя я метил чисто в хореографию. Жаль, танцы пока не могут найти себе достойного применения, но рано или поздно и они выстрелят!
— А в чём дело, милашка? — первой подала голос Рюко, убрав со рта пряди кёджоро, заткнувшей их с Куруму. — Тебе не нравится, как спорят красивые девушки или хочешь устроить драку в бассейне с грязью?
— А вы ничего не замечаете? — я выгнул бровку, продолжая демонстративно сидеть на стуле.
— Ты спрятал виски в холодильнике? — из любопытства поинтересовалась енотиха. — Если да, я тебя расцелую на месте!
— Сейчас за хвост укушу! — нахмурился в ответ.
— Тогда лучше сразу вставляй второй — а то укуса ей будет мало! — Адзуса начала меня подначивать, при этом хищно улыбаясь и до сих пор удерживая девочек своими волосами.
— Ах вот мы как заговорили? — пропыхтела девушка-енот, активно выбираясь из пут. — Раз выдала мой секрет… Цукуне, если хочешь сделать кёджоро хорошо — спусти ей на волосы!
— Молчи!
— А потом размажь…
— Ах ты блохастая!..
Куруму выпустили из плена, пока две девушки сплелись в клубок и начали кататься по полу, стараясь побороть друг дружку. И я и Куруно охренело смотрели на эту парочку. Откуда они знают такие вещи друг о друге? Неужели девочки настолько тесно общаются или есть парень, который спит с обеими и делился их секретами? Сложный, любопытный, интересный, но пиздец какой опасный вопрос, который не стоит озвучивать.
…хотя я бы попробовал разочек-другой. Но нет! Мне тут ещё с комитетом разбираться, да «Изгнанников» с «Антитезисом» усмирять. А вот там, если дадут добро, попробую… а что? Я может тоже хочу побыть исследователем и попробовать сделать что-то интересное с представительницами иных рас!
— Так, девочки, это всё о-о-о-о-о-очень интересно и любопытно, но давайте пока не будем провоцировать меня на бездумные действия, а потом собирать свои мясные пазлы после встречи с когтями Куруму. Хорошо? — я смог привлечь их внимание. — Тем более, если хотите сделать это со мной — сначала спросите разрешения у своей подруги, а потом уже что-то предпринимайте.
Соседки перевели задумчивые взгляды на суккубу, но воздержались озвучивать «интересные идеи». Куруму же сделала вид, что не видела их красноречивых взглядов. Хех, эта суккуба так просто их не подпустит к моей тушке… особенно пока сама не попробует. Понимаю.
— И ещё, товарищи наставницы — вы совсем ничего не ощущаете или не замечаете?
Сначала они потупили немного, далее демонессы принюхались, прислушались, сконцентрировались на ощущениях, а вот потом уже ошарашено взглянули на меня.
— Быть не может! — одурело выдала троица.
— Я думал, вы заметите раньше, как специалисты в своей области, но, видать, ваша шуточная грызня вышла такой увлечённой, что вы проморгали, как я более-менее смог освоить начальные навыки и снизил к нулю давление демонической энергией на разумы окружающих, — и по привычке пожал плечами.
Стою тут, блин, не фоню как четвёртый энергоблок ЧАЭС во время взрыва, а они даже не почесались! Им бы свою чувствительность потренировать, а не страдать хернёй…
— Так что, теперь я могу показываться на глаза окружающих в таком виде? — три синхронных кивка. — Отлично! — и довольно улыбнулся. — Ладно, девчата, спасибо за помощь! И вы тут это… ну… решайте свои проблемы дальше, а я пока пойду делами своими заниматься — завтра будет трудный день, хе-хе…
***
— Перед вами икона авангарда, созданная Марселем Дюшаном в стиле номинализм — «Писсуар»! — симпатичная женщина в зеленоватой бандане, сдувая с лица лишние косички, поставила на один из мольбертов распечатанную на листе формата А3 фотографию уринала.
Группа, состоящая преимущественно из студенток, с явным непониманием уставилась на учителя Ишигами, не зная, зачем та им показывает писсуар. Как может быть этот предмет связан с искусством? В чём его особенность?!
— Учитель… — встала одна из симпатичных девушек, чьё лицо и фигура так и кричали, что её красоту стоит описывать в стихах. — Зачем вы показываете нам ЭТО? Почему мы должны любоваться туалетом?
Вслед за студенткой по клубной комнате прошлись согласные шепотки.
Хитоми с удовлетворённым видом взглянула на студентов, явно озадаченных её неожиданным ходом в повествовании. Ишигами частенько вместо простеньких изобразительных занятий в своём кружке проводит короткие лекции, освещая те или иные аспекты искусства для студентов, собравшихся всерьёз заняться творчеством. С этими ребятами преподавателю было интересно работать и с ними она находила смысл поделиться теми знаниями, что когда-то недавно обрела сама.
— Как раз я хочу поговорить о номинализме, где главное выявить не суть искусства, а сказать, что вот то, что кто-то назвал искусством, то и есть искусство! — объяснила Ишигами, ходя кругами вокруг мольберта, потихоньку увлекаясь повествованием. — В 1917 году в человеческом городе Нью Йорке, где жил сам Дюшан, люди уже вдоволь пресытились искусством того времени, что считали, что их ничем нельзя удивить. Проходит шоу-выставка международных произведений современного искусства, в которой принимали участие и наши предки, старательно притворяясь людьми. Туда брали всех при условии, что участники заплатят шесть дол… шесть бак…
Студенты заворожённо слушали Ишигами, начавшую с блеском в глазах просвещать юные умы, попутно ведая историю. Кто бы мог подумать, что ещё сто лет назад народы иных рас жили среди людей и те, кто любил искусство, тоже пытался показать миру свои творения? Оказывается, в прошлом были смельчаки и авантюристы.
— …примерно тысяча участников, они посылают свои работы, а то и ещё больше работ — всё принимается! И вот Марсель Дюшан, что был уже тогда прославлен работой «Спускающаяся по лестнице девушка», — Ишигами поставила второй мольберт и прицепила к нему копию картины в стиле модернизм, — входивший в организационный комитет этой выставки. И он идёт в магазин сантехники, покупает писсуар, переворачивает его, подписывает неизвестной фамилией, что вы видите на фотографии. Ещё ставит дату, тоже видно, а затем пакует и посылает комитету.
История звучала абсурдно, впрочем, это никак не сбавляло интереса присутствующих.
— И что? — с интересом спросили студенты.
— Единственная непринятая работа — это писсуар! — усмехнулась Хитоми, спрятав руки в карманы перепачканного краской халата. — Её вернули автору.
— Зачем вы нам тогда это рассказываете, если это неудачная работа?
— А с чего вы решили, что это конец? — хитро прищурилась горгона, разглядывая парочку студенток, чья внешность претендовала на то, чтобы их увековечили в истории. — Дюшан пошёл дальше и сделал фотографию писсуара в фотоателье, выставив его как скульптуру на подиуме. А всего лишь нужно было правильно подобрать высоту с освещением и потом автор в одном из писем в журнале написал любопытную заметку по поводу работы, связанной с готовой фотографией…
Дверь аудитории неожиданно открывается без стука и в помещение заглянул парень, чей деловой и одновременно рассеянный вид вызывал улыбку, пока глаза юноши в последнее время напоминали собой мёртвую рыбу. Цукуне Аоно не так давно начал чем-то увлечённо заниматься, из-за чего уже довольно долго выглядел уставшим и выжатым, временами напоминая хорошо сохранившегося зомби.
— Учитель Ишигами, можно прервать ваше занятие и украсть вас ненадолго?
— О, Цукуне! — Хитоми расплылась в тёплой улыбке, буквально поедая парня влюблёнными глазами. В кабинете запахло завистью, но не ясно к кому. — Что-то стряслось?