Высокая девушка приятной внешности и тонкой фигурой, носящая короткий топик на застёжке и обтягивающие штаны с парой декоративных ремней, пока на её плечах красуется лёгкий плащ. Грудь — двоечка. Основные атрибуты: чёрная косынка, повязанная как бандана, пара цепочек на шее и куча мелких косичек, которые я в той жизни любил называть макарошками — хотя эти спагетти в будущем превратятся в опасных змей…
Вот кого бы я не хотел встретить, так это злопамятную горгону! Хитоми мне принесёт ещё немало проблем в будущем, так как сможет вынюхать мою человеческую природу, а потом при помощи одного зеркальца попытается уничтожить Академию. Бедовая дамочка в общем.
Желательно бы в ближайшее время выйти на неё и начать копать, дабы при первой возможности слить. Звучит как план самоубийства, но это будет куда лучше, чум пускать события на самотёк, а затем иметь возможность окаменеть, в попытке защитить Моку.
— Доброе утро, учитель Ишигами! — я переступил через и обратил внимание преподавателя на себя.
— Оя? — она собиралась проскочить мимо меня, но быстро остановилась, удивляясь, как какой-то пацан с ней ни с того ни с сего здоровается. — И тебе утро доброе…
— Я Цукуне Аоно — представился в ответ. — Вы на днях ходили по классам и предлагали прибывшим студентам вступить в ваш клуб искусств и просили не прогуливать ваши занятия.
— А у тебя хорошая память, Аоно — подметила она, зажимая подмышкой папку с бумагами. — Так что, я могу тебе чем-то помочь? Заблудился?
— Простите за нескромный вопрос, но что учитель в это время делает в лесу, когда скоро начнутся занятия?
Учитывая, что у преподавателей есть своё общежитие. Хотя у них там вообще всё непонятно, ибо кому-то Микогами разрешил выбрать свободную комнату в замке и заселиться в ней, другие же имели богатый выбор из отдельного здания, постоянного специально для педагогического состава с подсобными рабочими или же обустроиться в клубном здании (соединённом с Академией).
Женщина посмотрела на меня весьма довольным взглядом, словно я перешёл из категории тупого болванчика на ступень смышленого мальчишки.
— Скажи мне, мой мальчик, что для тебя значит искусство?
Так-так, а вот такого поворота я не ожидал. Неужели проверяет на вшивость или ей стало любопытно поговорить с приставучим пацаном?
Ладно, сама напросилась… Саныч, неси ленту, я заряжаю пулемёт!
— Для меня искусство — это то, что расцветает всего за секунду до того, как испарится навсегда! — и выпустил словесную обойму. — Искусство должно приковывать к себе внимание своей мимолётностью, словно танец, который ты больше никогда не увидишь или же красивый фейерверк, расцветающий в небе лишь на краткий миг. Оно должно завораживать каждого появившись так же быстро, как и пропадая. Быть кратковременным, словно тот самый миг, который мы постоянно теряем на своём жизненном пути, ведь жизнь, как дорога — никогда не знаешь, когда твой путь остановится. Так и искусство должно возникать и тут же исчезать!
Хитоми зависла.
Я бы даже сказал, что на некоторое время горгона окаменела от моих слов. Хе-хе, я с нашим искусствоведом так много спорил в прошлом, а в результате наших постоянных дискуссий (срачей) он сказал, что у меня есть собственное понимание искусства и поставил автомат. Мировой мужик был, жаль уволили за алкоголизм…
— Поэтому я с детства обожаю смотреть на фейерверки (спасибо девятому мая), а позже увлёкся танцами. Ибо танец не только краткий и красивый набор движений, но и способ выразить себя — свою душу посредством этих движений, которые при правильном сочетании или порядке могут показать глубокую картину состояния личности. Страстный танец, выполненный танцором от всего сердца всегда заденет струну хотя бы одной душу, давая ей сполна насладиться этим скоротечным мигом искусства. Вот как-то так, учитель Ишигами…
Женщина до сих пор с самым не верящим видом смотрела на меня, будто наткнулась на крайне редкого покемона у себя дома в ванной. Кажется, девушка сильно поразилась моей пламенной речью, которую я давно знал на зубок благодаря тем спорам…
— Я поражена! — начала отходить преподавательница искусства. — Впервые встречаю юношу с таким отношением к искусству! Нет, тут даже больше — у тебя очень зрелый взгляд, мой мальчик!
Сейчас казалось, что я моментально понялся в её глазах до уровня уважаемого человека, с которым можно вести осмысленный диалог за бокалом вина.
— Цукуне, а ты не думал развиться в другом направлении? — мне показалось, или я стал объектом её интереса?
— Не понял?
— Взглянуть на искусство с другой точки зрения, имею в виду…
— С вашей? — уточнил на всякий случай.
— Молодец! — она тепло улыбнулась мне. — Сразу видно смышленого парня. Хочешь узнать мою точку зрения, Цукуне?
— Почему бы и нет — я постарался ей улыбнуться, хотя сам чуть не пожал плечами из-за привычки. Вовремя среагировал. — Всегда интересно услышать слова человека, посвятившего искусству больше времени, чем я.
— Тогда слушай внимательно — распалилась Хитоми, передавая мне в руки папку с бумагами. — Я не могу назвать тебе своей расы, из-за школьных правил, но это не беда. Можно сказать, что у меня в роду передаётся истина, что искусство должно быть вечным и существовать в далёком будущем, дабы узреть его могли даже потомки! Понимаешь? Картины, статуи, постройки и даже декоративные вещи могут пережить нас с тобой и передаться нашим детям, а потом и их детям тоже, неся в себе ту мысль, которую вложил в них автор. Разве это не великолепно? — распалённым томным голосом, она положила руку себя на грудь, выжидающе смотря на меня.
Ну да, всё ведёт к тому, что Ишигами на почве своей любви к искусству тронется рассудком и решит создавать из красивых девушек скульптуры, которые смогут дольше сохранять красоту юных дев. Хорошо ещё, не додумалась кукол делать…
Только вот надо всё это как-то обыграть так, чтобы увидеть её работы, а потом начать потихоньку сливать поехавшую ваятельницу местным правоохранительным органам. У монстров же есть своя полиция?
— Звучит интересно — я демонстративно приложил руку к подбородку, изображая глубокий мыслительный процесс. — Конечно, я привык видеть красоту в кратком миге, но думаю, если бы мы сотрудничали, то могли бы многому друг друга научить.
Женщина очень странно меня осмотрела, словно что-то оценивая, но вскоре не просто улыбнулась, а показала мне самую ласковую улыбку, на которую только способна. Это одновременно красиво и пугающе! Хоть бы Хитоми не додумалась ещё и из мужиков скульптуры делать после нашего разговора, а то у неё же был фетиш на девушек.
Кажется, я стану первым экспонатом в её коллекции после нашего разговора…
— Цукуне, а не думал ли ты вступить в клуб искусствоведения?
— Нет, благодарю — осторожно отмахнулся от её предложения. — У меня столько дел, что до полноценной клубной деятельности просто хватает времени — вижу опечаленные глазки. — Вы не против, если я буду время от времени заглядывать посмотреть на ваши работы и ваших подопечных, ну и просто обменяться впечатлениями?
И снова меня одарили счастливой улыбкой. Неужели Хитоми тут совсем не с кем поделиться творчеством и поговорить об искусстве? Вдруг всё дело в том, что нету того, кто может разделить её пристрастие, отчего та и слетит с нарезки? Можно взять мысль на карандаш, но лучше верить, что она уже давно такая.
— Буду рада видеть в клубе после занятий, Аоно — кокетливо проговорила она. — И только посмей хоть раз прогулять урок — замурую в статую!
— А вы умеете убеждать учитель — выдавил из себя я, натянув извиняющуюся улыбку, ощущая, как от этой шуточной угрозы у меня по спинке пробежало целое стадо мурашек. — Кстати, скоро занятия, а вы идёте со стороны остановки… негоже учителю опаздывать на занятия. Чем вы занимались?
— Рада, что спросил! — она забрала у меня свою папку и выудила оттуда фотографии. — Думаю, тебе не стоит объяснять, что рядом с академией живописной обстановкой не пахнет — я кивнул. — Вот поэтому я тайком пробралась в мир людей с фотоаппаратом и запечатлела интересные пейзажи и то, что могло привлечь моё внимание. Скажем так, я слегка развеялась и попутно подготовилась к занятиям, но это секрет.