Помнится, я не отбрасывал крест в сторону и не вкладывал в руки вампирши. Скорее на автомате сунул в карман, ибо у плаща Григория, оказывается, есть едва заметные кармашки, в один из которых я, не думая, убрал крестик. Только вопрос, а где сейчас находится печать Акаши? Похлопал по карманам — нет креста! Лишь связка ключей от блока и теплицы.
Хоть внешне я и не подавал виду, но лом я уже перекусил и на подходе рельса! Меня Ура сожрет, если я его не рожу! Как раз тут есть та, кто с лёгкостью может призвать для меня тазик с полотенцем…
Выходит, придётся перевоплощаться.
— Отдам попозже, — с слегка извиняющимся видом сообщил вампирше, получив кивок в ответ. Кивок матом. — Ладно, а теперь давайте вернёмся к нашей проблеме. Скажи мне, Юкари, ты в порядке?
— Да… — тихонько проговорила в ответ ведьма.
— Отлично! — я довольно улыбнулся, потёр ручки и тут же сменил полярность… начав говорить спокойным голосом. — Я стесняюсь спросить, — и пошёл на повышение, — какого фаллического органа, ты, мелочь пузатая, свалила в жопу мира, даже не попытавшись разобраться в ситуации, отчётливо зная, что тебя тут многие недолюбливают, а некоторые, при возможности, вовсе готовы убить и сожрать! — тишина. — И снова тебя спрашиваю — КАКОГО ХУЯ, СЕНДО?!
Моё горлодёрство заставило вздрогнуть Юкари, прогоняя всякие ненужные мысли из её ветренной головушки ещё до того, как она решится их озвучить или воплотить в жизнь, пока Ура одарила меня слегка испуганным взглядом, явно не ожидая таких диких и властных выкриков. Ну да, кто же ожидал, что такой хороший, добрый и понимающий Аоно, любящий шутки и непринуждённое общение внезапно сменит простоватый тон, на рык сержанта, которого уже и в хвост и в гриву поимел ещё более злой майор.
— Это… ну… я думала…
— Ведьма тоже, мать её, думала, да почему-то на костёр попала! — нагло перебил её. Юкари, ты куда умнее, чем выглядишь, но почему в подобные моменты перестаёшь думать головой и слепо отдаёшься во всласть эмоций? Почему твои извилины выпрямляются разом, объясни мне, неумному мужлану, у которого в непонятной ситуации думает другая голова, — девочки слегка покраснели, — и одна извилина — и то прямая! — которая уши держит! И ладно мы, идиоты мамины, обиженные природой через третье плечо, поступили с тобой некрасиво, — и демонстративно перевёл свой матерный взгляд на затравленно любующуюся узорами на обоях вампиршу, — вот только это не давало тебе команду закатывать истерику и бежать подальше от всех! У тебя, идиотина малолетняя, есть своя комната в блоке, где ты могла бы спокойно запереться, наложить свои ебучие бесшумные чары и реветь как белуга сколько твоей душе угодно. Ты вообще в курсе, что в что в общежитиях никого нельзя избивать, трогать пальцем и творить бесчинства, в отличие от мертворожденных лесопосадок?!
«Вы напугали Уру!», — послышалось в сознании.
Я вскользь взглянул на Альтер, отсевшую на самый край кровати и взглядом прикидывающую, сколько потребуется секунд, для побега в окошко. Неужели я такой страшный, что даже непоколебимая Ура внезапно захотела покинуть помещение самым коротким путём?
— А что мне тогда было делать?! — Юкари наконец-то пришла в себя и огрызнулась в ответ, пока на её лице отражалась вселенская печаль. — Меня все ненавидят просто потому, что я есть! Куда прикажешь идти? В общежитие, где все на меня смотрят, как отщепенца общества — чтобы я быстрее на себя захотела наложить руки? Или остаться с вами, кто был готов с радостью отречься от такой ведьмы, как я?
Мока с нескрываемым удивлением повернулась в сторону Сендо, пока я понял, что меня слушали в пол уха и даже не попытались вникнуть в суть сказанного.
— Ну и кто, скажи мне на милость, плохо к тебе отнёсся в нашей компании? — хмыкнул я, скрещивая руки. — Может выродком назвали? Или шпыняли, как дворняжку? О, а вдруг, Куруму, чью тушку ты спасла от непоправимой ошибки, как-то плохо о тебе отзывалась или пыталась напакостить?
На самом деле суккуба тоже негативно относилась к представителям ненавидимой расы, пока кое-кто не вправил ей мозги. Ну и Юкари тоже смогла заработать у рогатой очки уважения, отправившись на пару с ней спасать мою тушку от второкурсников, а также разняв за минуту до того, как мы бы с Куруму начали заниматься животным сексом, позже жалея о содеянном.
— А как же ты с Акашией?! — ведьма обвинительно взглянула на нас, пока на краешках глаз начали собираться слёзки. — Вы же в тайне ненавидите нас, хотя и стараетесь выглядеть на людях образцами для подражания.
Мока было решила отвесить девочке пощёчину, но тут же сжала руку и опустила.
— И кто тебе такое сказал? — я приблизился к ведьме поближе, не вставая со стула. — Ты мне на ушко скажи!..
— Не надо Цукуне! — окликнула меня Ура. Ну, раз у неё появилось желание что-то сказать, лезть не буду. — Юкари… я никогда не была против ведьм — подавив в себе всяческие эмоции, нейтральным тоном продолжила вампирша. — Конечно, я уже давно смотрю на многие расы, как на низшее сословие, но это — плод воспитания семьёй Шузен и желания всяких идиотов овладеть моим телом. Так что я нисколько не против ведьм. Плюс в меня с детства вложили, что отношения с другой девушкой, тем более с ребёнком, для меня нонсенс! Нет… я иногда тоже подумывала о… — на её щёчках заиграл румянец. — Но это были глупые детские мысли, когда я задумывалась о любви… забудь!
— В таком случае, я тоже тот самый идиот и низшее сословие? — ехидно подхватил я.
— Ты ещё хуже! — то ли в шутку, то ли серьёзно проронила Мока. — Как вспомню твой похотливый поцелуй, так в дрожь бросает! Вроде хочется прибить, а жалко…
— Да-да, я тебя понял, — кивнул Уре. — Как-нибудь повторим. За тобой косяк, который ты будешь долго отрабатывать! Короче, — я снова обернулся к Юкари, — Мока тут пытается сказать, что в первую очередь оценивает личность с поступками, а потом уже по принадлежности вида.
— Верно, Цукуне! — согласно закивала Акашия, радуясь, что соскочила со скользкой темы детской влюблённости. — Когда-то я немало прожила среди людей, учась в их школе и тоже получила свою ложку дёгтя. Омоте вовсе настрадалась, что чуть ли не стала панически бояться людей.
— А? — ведьма с непониманием уставилась на Альтер. — Омоте?
— У Моки что-то вроде раздвоения личности, — снова пояснил я. — Пока на её шее висит крестик-печать, с тобой разговаривает Омоте, которая хорошо тебе знакомая Мока. Добрая, милая, нежная, отзывчивая…
— А я тогда кто? — насупилась серебряная.
— А ты сущий пиздец! — усмехнулся в ответ, видя надувшуюся мордаху и тут же пригнулся, пропуская сверхзвуковую чепалаху над головой. Рано ещё подъебывать Уру. — А вот сидящее надутое чудо(вище)… и не смотри на меня так! Сама шуток не понимаешь и огрызаешься в ответ. Короче, эта милаха типа Мока-Альтер — её второе я. Можешь звать Урой или Альтер. В общем. Она — вторая сторона медали, что всегда объясняет наивной Моке вещи, в которых та не разбирается. А ещё эта особа рассудительна, сильна, с зубастым характером и частенько ведёт себя как колючка, прикрываясь своей вампирской гордостью… зато добрая в душе! Одним словом — цундере!
— Я? — возмутилась вампирша.
— А кто, я что ли?
— Да не смеши! — фыркнула Акашия, демонстративно сложив руки под грудью, вздёрнув носик и отвернувшись в сторону.
— Окей… Тогда почему ты принесла сюда побитую Юкари, хотя могла просто вместе со мной накинуться на ящеров и с лёгкостью раскатать тех тоненьким слоем по лесу вместо подстилки? — и снова вернулся к руслу разговора. — Поверь, Сендо, ни Омоте, ни Ура не желали тебе зла изначально — просто первой не хватило сил даже деликатно отказать тебе, а втора прямая как шпала, то бишь была готова пойти на крайность, лишь бы решить возникшую проблему. Да, дорогая? — и обернулся к неожиданно умолкшей Акашии.
— …
— И не сверли меня глазами! Сама напортачила, сама и расхлёбывай, а то рано или поздно добренького Цукуне не окажется в зоне прямой досягаемости, пока стратегия «буду молча пыжиться, авось поймут» перестанет работать. И да, я плохой!
Пристыженная Ура повернулась в сторону ведьмы, пока её глаза не могли задержаться на одном месте больше секунды, а губы словно прилипли друг к другу, не давая вампирше сказать и слова. Но та попыталась…