Каждый мужчина смотрел на нее в шоке, ведь ни одна самка не смела кричать на воина. Размер и сила воина пугали женщин, несмотря на знание того, что они никогда не пострадают. Гнев Верона или Лукена заставил бы их съежиться и плакать.
— Я очень умный, — Лукен рычал на нее, находясь в ярости от оскорблений. Его глаза расширились, когда она наклонилась над столом, становясь еще ближе к нему.
— Ты не можешь доказать это. А теперь верни меня к моим детям! — приказывала она.
— Это невозможно! Ты уже получила программу обучения, — Лукен отошел от нее. Он закончил с обсуждением.
— О чем он говорит? — Лиза обратилась к остальным мужчинам.
— Ты получила нашу программу обучения, когда мы привезли тебя на борт, — ответил зеленокожий мужчина. — Как еще, ты думаешь, ты можешь говорить и понимать наш язык?
— Что? — голос Лизы оборвался, когда девушка вдруг поняла, что она не говорила по-английски, что они все не говорили по-английски! — Мне все равно! — она покачала головой. — Я хочу своих детей!
— Теперь ты знаешь о нас, ты не можешь вернуться, — сказал мужчина с сожалением.
— Но, Верон, — возразил Кален, — у нее есть потомство… — Лиза повернулась к Каллену, понимая, что у нее теперь был союзник.
— Ни один воин не согласиться вернуть ее. И я не могу заставить кого-то. Я не могу ничем помочь. Как только она прибудет на Торниан, то успокоится и соединится с кем-нибудь из воинов. Она скоро их забудет.
— Ты думаешь, я забуду своих детей? — Лиза обошла стол, чтобы заглянуть в глаза мужчине. — Думаешь, что я когда-нибудь соединюсь с одним из вас, забыв про них? Ты сошел с ума?!
— Верон, остальные самки… — Каллен попробовал снова, — они крайне взволнованы этой ситуацией. Они говорят, что не будут соединяться с нашими воинами, если мы не решим эту проблему.
— Что? — Верон не мог поверить, что это происходит. — Все потому, что она утверждает, что у нее есть потомство? — сердито спросил мужчина, указывая на Лизу.
— Да.
— Ваши женщины, должно быть, настоящие суки, — глухо сказала Лиза. — Вы не имеете ни малейшего понятия о том, на что готовы пойти человеческие женщины, чтобы защитить свое потомство, или что мы сделаем с теми, кто угрожает им.
После ее заявления наступило неловкое молчание, заполнившее комнату.
Грим вошел в командную рубку незаметно для всех, в том числе и для трех спорящих. Он был ошеломлен всем происходящим так же, как и другие мужчины. Эта маленькая самка осмелилась спорить с торнианским воином, не говоря уже о том, что он был одним из императорских капитанов, это неслыханно. Что она будет делать, если вызов действительно будет принят?
— Я приму и защищу ее потомство, — вдруг, как будто издалека, он услышал собственный голос. — При условии, что она согласится соединиться со мной и ни с кем другим.
Лиза медленно повернулась в поисках источника глубокого скрипучего голоса, который заставил ее покрыться мурашками и побледнеть. Мужчина стоял у дверей, возвышаясь над остальными, семь футов в высоту (прим. 2,13 м) и там, где они были больше, он был массивнее. Если они были в цвете драгоценностей, он — бронзовый. Его кожа слегка мерцала, переливаясь на жестких мышцах, но ее внимание привлекли его лицо и шея. Толстые темные шрамы, которые начинались чуть выше уха, затем переходили на лицо, горло, шею и исчезали в вороте формы.
— Если она сможет объяснить, почему не носит аромат мужчины, — его темно-серые глаза опасно сверкали. Лиза пыталась прочистить внезапно пересохшее горло, но прежде чем она успела ответить, Верон заявил.
— Вы не можете сделать это, Грим, вы были признаны непригодным для соединения, — в голосе мужчины проскальзывали сочувствующие нотки.
— Это не ваше решение, капитан. Это ее решение, — холодные глаза прищурились. — Рэй поддержит мое требование, если это ее выбор.
Все взоры обратились к ней.
— Марк умер, — с трудом произнесла Лиза. — Почти год назад.
— Его запах соединения по-прежнему сохранился бы, — обвинил Грим.
— Он заболел, в то время как я носила нашего второго ребенка, почти четыре года назад.
Грим нахмурился, когда ее глаза стали грустными.
— Ты ожидаешь, что мы поверим, что ты осталась с ним? — в неверии спросил Верон.
— Конечно, я осталась! — возмущение прогнало печаль в ее глазах, в то время как Лиза смотрела на Верона. — Он был моим мужем! Мы дали клятвы! — она видела шок на лицах воинов.
— Клятвы? — переспросил Верон. Воины не давали обеты женщинам.
— Да, обещания, — девушка оглядела комнату, не в состоянии понять их замешательство. — Любить, уважать и беречь друг друга, в радости или горе, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас, — снова наступила ошеломленная тишина.
— Ты ожидаешь, что я поверю, что ты сохранила этот… обет. В течение почти четырех лет, не получая никакого облегчения? — в глазах Грима она увидела неверие и шок.
— Это не ваше дело! — сердито ответила Лиза.
— Мое, если ты хочешь мою защиту для своего потомства, — Грим понимал, что заинтригован, когда бледная кожа самки стала розовой.
— Прекрасно! Прошло уже четыре года, с тех пор как мой муж был способен облегчить мое состояние, как ты выразился, — сказала она сквозь сжатые зубы. — Это было тем, что заставило его понять, что что-то с ним не в порядке, но к тому времени было уже слишком поздно.
— Тем не менее, ты осталась, — Грим хотел услышать, как она скажет это сама.
— Конечно, я осталась, я любила его. Он бы сделал то же самое для меня, — это простое заявление было сказано с абсолютной убежденностью. Казалось, что каждый торнианец в комнате потерял дар речи.
Грим смотрел на маленькую самку, неуверенный, доверять ли ей. Император Рэй сообщил ему, что они отличались от торнианских самок, но, конечно, ни одна женщина не останется с непригодным мужчиной так долго. Она будет искать защиту у другого, оставив свое потомство с мужчиной.
— Я — не торнианская самка, — ее тихо произнесенные слова прервали его мысли. — Не суди меня за то, что бы сделали они. Ты не знаешь меня.
Грим передвинулся так, что бы встать перед ней, скрестив руки на массивной груди и пытаясь оценить ее слова.
— Ты соединишься только со мной.
— Что это значит? — прошептала Лиза, девушка вынуждена была вытянуть шею и запрокинуть голову, чтобы поддерживать зрительный контакт.
— То, что только я облегчу твою потребность, — его жесткие серые глаза впились в нее. — Неважно, что это.
— Что это значит? — если бы это было возможно, его глаза стали бы еще жестче, а голос грубее.
— Ты не можешь расстраиваться из-за меня, из-за моей внешности и соединиться с другим мужчиной, бросив меня, чтобы защитить свое потомство.
— Твоя внешность… — ее глаза путешествовали по шрамам, которые потемнели, когда напряглась его челюсть. — Какое это имеет отношение? — спросила она, запутавшись, видя потрясение на его лице после своего вопроса. — Будешь ли ты причинять мне вред? Вредить моим детям? — Грим заметил мелкую дрожь в ее голосе, которая подсказывала ему, что она боялась, но все же бросала ему вызов.
— Никогда.
— Они останутся со мной, — Лиза заставила себя продолжить. — Я буду контролировать то, что происходит с ними.
— Они будут воспитываться в соответствии с законами Торниана, — твердо сообщил ей Грим.
— Они не торнианцы. Только у меня будет контроль.
— Над твоим потомством. Над нашим будет у меня, — Лиза со страхом посмотрела в глаза огромному инопланетянину, пытаясь понять, не лжет ли он. Пытаясь решить, сможет ли она жить с ним. Она даже не была уверена, что сможет иметь детей от этого… мужчины. Но Лиза не могла рисковать своими детьми, оставляя их одних на Земле.
— Если ты честен со мной, то, как только я получу своих детей, я охотно соединюсь с тобой.
— Только со мной, — потребовал он.