— Это что такое? Я спрашиваю это что? Ты где это взял?!! Решение в пользу смены имиджа было принято. Борода одержала решительную победу, и Корнелиус двинулся в лагерь, на ходу убирая бритву.
Вахмистр стоял у костра и держал в руках фляжку. Это была фляжка рядового Витта, остзеец предпочитал привезенную с собой из Европы, стандартной армейской. Сам Витт стоял перед Зильбером навытяжку всем видом выражая молодцеватость, и полное отсутствие способности к осмысленным рассуждениям, столь любимые многими представителями армейского начальства в своих подчиненных. Остальные солдаты собрались в кружок и с явным любопытством наблюдали за происходящим. Многие для тепла накинули на плечи запасные попоны или одеяла, что напомнило Корнелиусу картины индейского лагеря, виденного как-то недалеко от Шайенна… Зильбер принюхивался к фляжке, причем выражение его лица было таким, что Корнелиусу стало не по себе. Раньше он за вахмистром подобного не замечал.
— Последний раз спрашиваю, — просипел тот, подчеркивая каждое слово — где… ты… это… взял? Витт решил, что лучше сказать.
— Там. Achteran. Сзади. Под горой. Lьtte Нььsken. Домик вдовы. Ее зовут Катерина Дейли. Она сама делает… Betere. Wunnerbaar! — остзеец периодически сбивался на родное наречие. Корнелиус отчетливо почувствовал характерный запах…
— А ещё, — тут остзеец икнул, — она знает, где виргинцы и англичанин… В лагере повисло гробовое молчание. Даже в этих негостеприимных горах лейтенант Кент Уизерс старался сохранять вид достойный офицера армии Его Величества. А это стоило немалых усилий… Мундир, достаточно эффектно смотревшийся на улицах Лондона, явно не годился для Скалистых гор. Увы, noblesse oblige — положение обязывает. Кент представлял в этих диких местах инженерный корпус британской армии, и не мог себе позволить выглядеть не соответствующим этому статусу образом. Поэтому, отправляясь с частным визитом к вдове Дейли, он тщательно начистил сапоги, и убедился, что украшавшие куртку темно-красные шнуры (и кто только придумал снабдить походную униформу этим гусарским украшением) в полном порядке. Судя по поднимавшемуся из трубы дыму, вдова была у себя. Кент постучал (ох уж эти европейские привычки, впрочем, в этих диких местах они имели определенный смысл, гарантируя гостю неполучение заряда картечи в живот от неправильно понявшего его намерения хозяина) и, приоткрыв ветхое сооружение, отчего-то именовавшееся дверью, вошел. Внутри было темно, и он не сразу смог разглядеть направленный ему в лицо ствол и небритую рыжую физиономию за ним, явно не принадлежавшую гостеприимной вдовице. Пока мысли в голове лейтенанта пытались выстроиться в логический порядок, он некоторое время молчал, лишь по привычке сняв фуражку. Кент был воспитанным молодым человеком, и даже в этой халупе это воспитание не позволяло ему находиться в головном уборе. Наконец мысли выстроились в требуемое умозаключение и лейтенант констатировал ситуацию лаконичной фразой.
— Dastardly Irish whore… Из угла донеслось ироничное хмыканье вдовы Дейли. Однако вахмистр Зильбер предотвратил их дальнейший диалог:
— Weapons down, hands up, quick and quiet…
— I dont have any weapon with me, — вежливо и негромко уточнил лейтенант, поднимая руки, в правой он еще сжимал фуражку.
— O! Really? — не без насмешки поинтересовался вахмистр, мысль о том, что в Скалистых горах человек может ходить без оружия была абсурдна. Он, не спуская глаз с англичанина, обернулся в угол, откуда недавно донеслось хмыканье вдовы Дейли, и приказал — Витт, брось девку, и обыщи его.
— У него ничего нет, — спустя полминуты доложил остзеец. Лейтенант утвердительно затряс головой, догадываясь о смысле сказанного. В глазах вахмистра появилось недоброе выражение. Что-то здесь было не так… Ван-Вейден, Поттенбакер живо наружу, проверьте посты и осмотритесь… Если он привел с собой других…
Но к их немалому удивлению снаружи никого кроме заранее расставленных дозоров не оказалось. Лондонский денди, лейтенант Уизерс, действительно отправился к вдове безоружным… Когда Корнелиус вернулся в домик вдовы с докладом, Зильбер вел с англичанином оживленный диалог.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на соблюдение Вами законов и обычаев войны… — говорил Уизерс.
— Конечно, конечно, — выражение лица Зильбера было столь кровожадным, что не оставляло ни малейших сомнений, что ни на какое соблюдение этих законов и обычаев с его стороны рассчитывать как раз не стоит.
— Ну не будете же Вы, в самом деле?!
— Буду, буду… — Зильбер усмехнулся.
— Вы не джентльмен.
— Я знаю.
— Впрочем, лично Вас, — уточнил вахмистр, — это не коснется. Вы будете доставлены на нашу территорию в максимально целом и невредимом виде. Но вот судьба Ваших товарищей по отряду… Он поморщился, словно от зубной боли.