В вагоне для старост уже все собрались. Грейнджер проводила инструктаж, что-то увлеченно рассказывая. Малфой тут же почувствовал уныние и тоску, висевшие в вагоне. Похоже, всем уже порядком надоела лекция о «новой системе защиты Хогвартса». Даже сам лектор в лице гриффиндорской заучки уже порядком устал от своей лекции.
— Неужели вы почтили нас своим присутствием! — ядовито произнесла Грейнджер.
— Да вот, решили посетить это скучнейшее мероприятие, — произнесла Пэнс, с брезгливым видом садясь на свое сидение в купе.
Драко почувствовал презрение, которое испытывала Гермиона Грейнджер к Пэнси Паркинсон. От такого сильного презрения в пору ложкам плавиться.
«И что же у нас тут дальше?» — подумал Драко, заинтересовавшись чувствами присутствующих тут старост.
Вот нищий Рон Уизли отчаянно делает вид, что ему интересно. На самом же деле от скуки тому явно хочется удавиться. Но вот свою девушку расстраивать не хочется. А еще больше хочется незаметно поглядывать на симпатичную старосту из Когтеврана, которая очень уж хитро ему улыбается.
Эрни (кажется, так звали этого полного и напыщенного пуффендуйца) единственный, кто внимает каждому слову старосты школы. Даже, похоже, что-то записывает в небольшой блокнот из выдубленной кожи вепря.
«Будущий карьерист!» — проницательно заметил Малфой, продолжая свой осмотр старост.
Двое старост Гриффиндора с пятого, а может, уже и с шестого курса, упорно не смотрели друг на друга. Так упорно, что это замечали все. Между двумя этими старостами разливалась обида, тягучая и противная, засасывающая в трясину.
Ощущения были схожими с тем, что чувствовал Драко сегодня утром, когда его засасывало в пучину чего-то непонятного. Правая часть тела тут же дала о себе знать, заболев ушибленными ребрами, кольнув оставленным в руке осколком.
— Малфой, может быть, ты все-таки удостоишь нас своим вниманием? — спросила Гермиона, одаривая слизеринца цепким и далеко не дружественным взглядом. Все старосты разом повернули к нему головы.
Драко не обратил на слова Грейнджер никакого внимания. Он вообще ее не слушал и не собирался что-либо менять в своем отношении к тому, что говорит эта занудная гриффиндорка. В данный момент его больше беспокоило то, что, по-видимому, он вытащил не все стекло из своей руки.
Пэнси, улыбаясь своей далеко не милой улыбкой, толкнула Малфоя рукой.
— Пэнс, что тебе надо? — прошипел Драко, его «дорогая» подруга попала своим локтем по его ушибленному ребру.
— Не мне, а ей…
Ненависть, ненависть, ненависть.
Эти эмоции упругой волной ударили в грудь Драко, приводя его в порядок и возвращая в мир. Грейнджер не разменивалась на силу и яркость своих чувств, выплескивая на него все новые и новые волны ненависти.
— Малфой, вытащи свои пробки из ушей! — буркнул Рон.
— Заткнись, рыжий, смотри, чтобы я твой язык у тебя изо рта не вытащил, мало ли что. Вдруг я случайно ляпну такое заклинание и на тебя посмотрю?
Рон побагровел и тут же кинулся на слизеринца, пытаясь решить проблему уже с помощью кулаков, а не слов.
Уизли тут же придержали Макмиллан и Голдстейн. Гермиона Грейнджер красноречиво посмотрела на Драко.
— Да? — спросил Малфой, на его лице появилось невинное выражение, которое не слишком вязалось с насмешливо сверкавшими глазами.
Новая волна ненависти, теперь уже с оттенком ярости, упала на его голову. На лице Драко появилась ухмылка. Игра на чувства, начатая им в Косом переулке, продолжалась. И она ему нравилась все больше и больше.
— Малфой, я тут хотела потревожить Ваше Величество! Мне интересно, ты получал уведомление о том, что стал Старостой школы?
Драко, конечно же, получил его. Он даже смутно помнил, что эльф-домовик говорил ему, что пришло письмо из Хогвартса. Но Малфой его даже не открывал, как и всю остальную почту, скопленную в ящике его письменного стола. Все время уходило на тренировки. Он прибывал домой уже к утру, сил хватало только на то, чтоб заснуть, никак не на распечатку писем. Кажется, в ящике его стола даже лежали нераспечатанные поздравительные открытки, присланные на день рождения…
— Нет, не получал, — честно соврал Малфой. Правда была двоякой, как, впрочем, и всегда.
— Хм, странно, — протянула Грейнджер, успокаиваясь и не распространяя больше волны ненависти. — Ну, тогда теперь ты знаешь. Думаю, директор тебе уже объяснит лично, а не в письме. И все свободны. Собрание закончено.
В купе тут же появилось очень много радости и облегчения. Старосты тут же разбежались патрулировать коридоры, а на самом же деле разбираться каждый со своими проблемами. Малфой отослал Пэнс в купе, ничего ей не объяснив, чем сильно обидел девушку.
Нытье, постоянные обиды, а еще больше — тонны нежности мисс Паркинсон уже порядком достали мистера Малфоя. Успокаивала его единственная мысль, что мучиться ему осталось тринадцать с половиной дней.
Он не хотел возвращаться в купе к друзьям, потому что ему необходимо было вытащить осколки из своей правой руки. Выполнять же данную операцию у себя было рискованно, тут же появятся вопросы: откуда стекло там взялось и не любит ли Драко иногда поесть стеклышко.
Малфой дождался, когда вагон старост все покинут. Наконец, убедившись, что Эрни Макмиллан последним вышел из вагона, Драко расслабился. Он чувствовал подозрительность, которую с убойной силой источал пуффендуец. Наверное, боялся, что слизеринец вытащит палочку и начнет метать во всех смертоносным заклятием. Все-таки Малфой был Пожирателем смерти, хоть и бывшим, но Черная метка никуда не делась с его руки.
Но знал бы Макмиллан о том, какая метка была у Драко на спине и что она означала. Тогда бы он еще больше опасался за свою жизнь.
Размышляя обо всем этом, Малфой снял с себя школьную мантию, расстегнул пуговицы на манжете рубашки и мысленно произнес заклинание. Затянувшаяся от волшебства рана снова открылась, из нее хлынула алая кровь.
Драко сделал пару пасов здоровой рукой, и ничтожно маленький осколок выскочил из его раны.
Сквозь собственную боль пробилось непонимание, страх.
— На кого ты напал? — спросила Грейнджер, увидев кровь на рубашке слизеринца и на столе.
Малфой медленно перевел на нее затуманенный взгляд, не понимая, о чем она твердит. Осознав, молодой человек здоровой рукой повертел пальцем возле головы, тем самым показывая степень умственных способностей гриффиндорки.
— Грейнджер, ты совсем больная или только совсем зацикленная?
— Я увидела кровь и подумала, — начала оправдываться Гермиона, — что…
— Мне и так ясно, что ты подумала. То, что я Пожиратель, не означает, что я приехал в школу убивать невинных учеников во имя Темного лорда. К твоему сведению, здесь люди и учатся.
— К твоему сведению, я этим занимаюсь уже седьмой год, а вот ты не знаю. Что с твоей рукой? Я могу помочь? — гриффиндорская тяга всем помогать на короткий миг победила неприязнь к слизеринцам.
— Да, свали отсюда! — вежливо попросил Малфой. Вместе с оглушающим хлопком двери до него донеслась еще одна волна ненависти.
*
«Ненавижу гадкого слизеринца Драко Малфоя! Ненавижу! Ненавижу эту сволочь!»
— Почему ты еще не в школьной мантии? — рявкнула она на какого-то мелкого студента. Скорее всего, это был первокурсник, который не знал, что они уже подъезжали к Хогвартсу и пора было переодеться. Но Гермионе было все равно. В конце концов, срыв на ни в чем не повинного ученика успокоил девушку.
— Гермиона, у тебя такой вид, — Джинни замялась, пытаясь подобрать слово для описания внешнего вида своей подруги, — как будто ты целый день слушала песни маминой любимой певицы Селестины Уорлок.
— Это она с Малфоем поцапалась, — подал голос Рон.
— Что этот хорек тебе сделал? — прищурившись, спросил Гарри.