Из подсобки как раз вернулся Аберфорт, неся в руках бутыль с вином. Перед незнакомцем в плаще тотчас же был поставлен бокал с этой самой жидкостью.
— Ну, и чего тебе? — грубовато спросил бармен.
— И тебе привет, Аберфорт. Сливочное пиво, — ответила Гермиона устало.
Бармен обернулся и выудил откуда-то пыльную бутылку сливочного пива. Девушка отхлебнула из нее.
— Как дела? — спросил Аберфорт, протирая стакан грязной тряпкой.
— Лучше не спрашивай, — ответила Гермиона, встречаясь с ярко-голубыми глазами бармена.
«Совсем как у Дамблдора. Стоп. Он и есть Дамблдор. Только Аберфорт, а не Альбус».
— Тогда, может, что-нибудь покрепче?
— Не надо. У меня завтра контрольная.
«И правда кроме книг и уроков меня больше ничего не интересует!» — от этой мысли на душе стало еще хуже.
А в душу и так уже как будто плюнули. Причем раз десять. Причем плевал явно верблюд.
— Ну, как хочешь, — ответил Аберфорт. — Мне потом тоже неохота возиться с пьяными девицами.
— Ты такой добрый, Аберфорт! — произнесла Гермиона, допивая сливочное пиво. — Пока. Мне пора. Я ведь староста…
— Звучит паршиво.
— Еще как! — согласилась Гермиона.
Она вышла из трактира, кутаясь в мантию. На улице было темно хоть глаз выколи. И как уже успело так потемнеть?
Девушка тут же ускорила шаг. Минут пять она шла, а потом сообразила, что в темноте свернула не туда. Прямо перед ней виднелась Визжащая хижина.
«Мерлин! Надо было так заблудиться!»
Тут Гермиона услышала чьи-то шаги. Интуиция, безошибочная у волшебников, подсказывала, что позади опасность. Рука девушки сжала волшебную палочку.
Она была готова к чему угодно, но не к этому.
Гермиона обернулась, мгновенно почувствовав ледяной холод. Девушка выставила перед собой палочку. Секунда — и волшебная палочка раскололась на две половинки…
*
— Ха! — громко произнесла Пэнси Паркинсон, входя в паб «Три метлы». — Вы видели лицо Грейнджер, когда Уизли сказал, что типа она — не живая? Я чуть не умерла со смеху!
Слизеринская компания загоготала. Малфой лишь ухмыльнулся. Сейчас вся школа, все ученики обсуждали эту новость. Вон Гарри Поттер и рыжая Уизли сидят с белыми как полотно лицами. Оба как будто пришибленные. Оба молчат. Видно, сказать нечего.
— Она действительно как зомби со своими книжками! — продолжала Пэнс. — Значит, гриффиндорская заучка потеряла последнего парня, позарившегося на нее! А я-то гадала, когда наступит этот момент справедливости.
Теперь вряд ли найдется идиот, которому она понравится! Теперь Гермионе Грейнджер остается выйти замуж за какой-нибудь учебник по Трансфигурации!
Новый взрыв хохота.
— А куда этот фотограф подевался? — поинтересовался Драко.
— Да все равно. Мне интересно, а он не запечатлел гриффиндорку, готовую вот-вот зареветь? Что, никто не знает?
Все дружно закивали головами. Пэнс махнула рукой, продолжая перемывать косточки Грейнджер.
Драко порядком наскучили излияния Паркинсон и ее многочисленных подружек. Конечно, расставание гриффиндорской пары было новостью номер один, но Малфоя это интересовало мало.
Он незаметно выскользнул из «Трех метел», накинул мантию Грима и трансгрессировал в «Кабанью голову». Там хотя бы можно было выпить что-нибудь покрепче, чем сливочное пиво. В трактире было немного посетителей. Двое гоблинов сидели за столом, поедая какую-то лиловую гадость с тарелки. В углу сидела пожилая женщина с цыганской шалью на плечах.
Малфой заказал стакан огневиски. Пока он пил его, гоблины куда-то ушли, а в трактир вломился нищий. От него воняло так, что Малфой брезгливо сморщил нос, когда тот подошел к стойке, чтобы сделать заказ.
Наконец, нищий убрался, заказав дымящийся грог. Драко допил огневиски и попросил у Аберфорта Дамблдора вино. Тот сначала сказал, что у него нет. Но, увидев несколько галлеонов, тут же вспомнил об одной завалявшейся бутылке.
Пока он был в подсобке, в «Кабанью голову» снова вошел посетитель. Точнее посетительница. Гермиона Грейнджер. Ее Малфой меньше всего ожидал здесь увидеть. Он думал, что она уже в Хогвартсе, плачет в подушку в своей комнате. Правда, судя по виду гриффиндорской старосты, без слез не обошлось точно.
Грейнджер по очереди осмотрела всех посетителей, не замечая грубого окрика нищего, и села рядом с Малфоем за барной стойкой. На него тотчас же нахлынула боль, тоска, грусть. Драко скривился, словно от зубной боли, и тотчас же захлопнул свое сознание.
«Представляю, как себя Грейнджер чувствует. Хотя нет, не хочу представлять», — подумал он, постукивая пальцами по столешнице. Аберфорт все не появлялся, и это порядком наскучило Драко.
Спустя пару минут он заметил, что Грейнджер в такт ему постукивает пальцами по барной стойке. Заметив, что он смотрит на нее, она не смутилась, равнодушно глянула на него и отвернулась к подошедшему бармену.
Малфой не слышал, о чем они говорят, его не особо волновали разговоры гриффиндорки. Своих проблем и забот хватало на двоих. Чужие печали ему были не нужны. Они нужны лишь идиотам, жалеющим всех подряд: бездомных животных, нищих, болеющих людей.
Бездомных животных часто подкармливают такие вот люди так, что они толстеют больше, чем домашние коты и собаки; нищие, в большинстве своем пьяницы, которые сами загубили свою жизнь алкоголем; а болеющие люди чаще всего сами виноваты — нечего экспериментировать с заклинаниями и не следить за своим здоровьем.
Многие, выслушав такие слова Малфоя, называли его циником.
Цинично? Пускай. Зато жизненно.
Гермионы Грейнджер уже давно не было в баре, когда Малфой очнулся от своих размышлений. В последнее время его все время тянуло философствовать.
И тут Драко почувствовал, как его голова начала разрываться от боли. Виски застучали. Нервы были натянуты до предела.. Сущность Грима рвалась наружу.
Малфой выбежал из трактира, поспешно кинув бармену несколько монет. Находясь на крыльце «Кабаньей головы», Драко втянул воздух, пытаясь сообразить, откуда исходит опасность. Судорожная волна прошла по телу, с порога трактира в гигантском прыжке слетел черный пес.
Он успел вовремя. Возле визжащей хижины стояла Гермиона Грейнджер с обломками палочки в руке. А перед ней зависло нечто. В темноте смутно угадывались человеческий силуэт.
Грим зарычал.
Оно повернулось к нему. Жуткое потустороннее существо, сотканное из мрака. На месте лица открылся прорез, из которого донеслись шипящие звуки:
— Грим!
«Демон».
Черный пес приблизился к нему, но его тут же отбросило что-то.
— Глупая, глупая собачка. Ты даже лучше, чем девчонка…
Демон приблизился к Малфою, который уже принял человеческий облик. Драко попробовал произнести убивающее заклинание, но оно не действовало.
«И почему Филипп не сказал, как убивать этих уродов?» — со злостью подумал Драко. Он не мог подняться. Неведомая сила приковала его к земле, не давая пошевелиться. Даже глаза не могли моргнуть в очередной раз.
Грима сковал ужас. Лицо, если «это» можно было назвать лицом, демона приблизилось к нему. Драко обдало холодом.
А потом он почувствовал, как его сознание оставляет его, уступая место демону. Малфой сдавался, сдавался без боя. Сражаться не хватало сил. Да и силы уже не было, она стала силой демона…
*
Перед взором Гермионы появился чей-то силуэт. Он смутно напоминал человеческое существо. От него веяло ледяным холодом. Ресницы, брови и волосы заиндевели, кровь застыла в жилах, сердцебиение замедлилось.
Оно приближалось.
И остановилось так же внезапно, как и появилось.
— Грим! — произнесло оно и переместилось к собаке.
Гермиона почувствовала, что снова может мыслить и вообще существовать. Надо было бежать, но ноги упорно не желали идти, они дрожали и еле держали хозяйку.