Я не смотрела в его сторону, но отложила эту информацию на потом. Это не значит, что у меня есть руны или намерение их задействовать. Что бы это не значило. Папа по-прежнему смотрел на меня, нахмурившись.
— Ты слишком похудела, — сказал он.
— Согласен, — сказал Эхо. — Я почувствовал это вчера, когда поднял тебя. Думаю, ты скучала по мне и отказывалась есть.
Игнорировать его становилось всё труднее.
— В психбольнице порции не очень-то большие, — ответила я.
Папа поморщился, и я пожалела, что упомянула клинику. Ему было не по себе каждый раз, когда они навещали меня в ИПП. Наверное, ему было сложно принять, что его единственный ребенок оказался в психиатрической больнице.
— Я же говорил тебе, что это фальшивые воспоминания Норн, — вмешался Эхо.
Мне так хотелось сказать ему, чтобы заткнулся. Я потянулась и поцеловала папу в щеку.
— Люблю тебя, пап.
— Почему его поцеловали, а меня нет? — спросил Эхо.
— За что это? — спросил вместе с ним папа.
— За то, что ты самый лучший папа, — я переходила улицу, а он шел на шаг позади. Эхо пристроился сбоку от меня. Он что-то говорил, но я абстрагировалась от него. Он слишком много говорил. С визгом все больше машин останавливались за нами. Я посмотрела назад, узнавая некоторых. Скоро главный вход заполнят студенты, интересуясь, где я была. Будут глазеть на меня. Указывать пальцем. Мой самый худший кошмар.
— Школа, — сказал Эхо и вздрогнул. — Почему Валькирии общаются со Смертными в этой выгребной яме, уму непостижимо. Ты поклялась, что не вернешься сюда, но, так как Норны стерли тебе память, полагаю, ты этого не помнишь.
Я позволила волосам скрыть лицо, чтобы папа его не увидел, и посмотрела на Эхо.
— Просто уйди, — сказала я губами. — Пожалуйста?
Он сощурился. Затем вздохнул.
— Ладно, но ты будешь мне должна.
«За что?» — хотелось мне спросить, но не хотелось услышать ответ. Его бредовые истории становились сюжетами моих кошмаров. Я не повернулась проверить, исчез ли он, но знала точный момент, когда он ушел. Воздух был не таким заряженным. От него словно исходили импульсы, и я была настроена на них, что было безумием, так как каждый раз когда он появлялся, воздух становился холодным.
Мы прошли через двойные двери, ведущие в кабинет администрации. Секретарша указала нам рукой на кабинет директора. Мне не очень хотелось видеть мистера Эллиота. Телефонного звонка, объясняющего мое возвращение, было бы достаточно, но папа настоял на личном разговоре с ним.
— Мистер Джеймисон, — сказал директор, поднимаясь. Он пожал папину руку, кивнул мне и указал на кресла напротив него.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он, присаживаясь.
— Моя дочь, — папа посмотрел на меня и улыбнулся, — много пропустила, и мне бы хотелось, чтобы она нагнала остальных. Мне бы не хотелось, чтобы она оставалась на еще один год, или чтобы ее оценки пострадали.
Мистер Эллиот улыбнулся и наклонился вперед.
— Это замечательно, мистер Джеймисон. Но как я вам и написал по почте, Кора превосходный студент, и у нее не возникнет проблем с отставанием.
Да, конечно. У меня не будет никакой общественной жизни до конца года.
Папа нахмурился.
— Вам не кажется, что ей нужна помощь? Ее долго не было.
Мистер Эллиот улыбнулся.
— Учителя дадут ей пропущенные задания, и она может сдать любые опросы и тесты, которые пропустила. Но не думаю, что она так много пропустила, чтобы об этом беспокоиться. У нее хорошие оценки. Я проверял. Если она чего-то не понимает, учителя поработают с ней.
Я отстранилась от них и сгорбилась в кресле. Большинство учеников, которые пропустили недели учебы, часто пытались нагнать остальных. Рейн могла бы помочь мне. Нет, я не побегу к ней за помощью. Я одна потащу на себе все задания. Когда папа и директор поднялись, я поняла, что они закончили разговор.
Снаружи кабинета, студенты пробегали мимо, но ни один не глазел и не показывал пальцем. Папа посмотрел по сторонам, потом повернулся и посмотрел на меня. Он казался обеспокоенным.
— Иди, — сказала я. — Я в порядке.
Он медлил.
— Ты уверена?
— КОРА!
Я обернулась и чуть ли не была сбита темноволосой девочкой из команды по плаванию. Ханна Дженкинс, кличка — Кикер. Мы не были друзьями и даже близко знакомы не были, поэтому этот избыток чувств удивил меня.
— Где ты была? — спросила она. Затем посмотрела на папу и улыбнулась. — Здравствуйте, мистер Джеймисон.
Папа выглядел озадаченным. Несмотря на то, что он ходил на наши соревнования, сомневаюсь, что он помнил Кикер. Мы не тусовались вне команды.
— Увидимся дома, кексик, — сказал папа.
— Хорошо, пап. Пока.
Я быстро помахала ему. Я была рада быть снова в школе и в то же время волновалась.
Кикер толкнула меня плечом.
— Серьезно, что случилось с тобой? Ты не отвечала на мои сообщения и звонки. Словно ты исчезла после игры.
— Игры? — последнее мероприятие, которые я посещала вместе с ней, были трагические соревнования по плаванию.
— Ты знаешь, домашняя игра. Ты целовалась с Дрю, — она начала обмахивать свое лицо. — Горячая штучка. Торину с Рейн, определенно, стоит посоревноваться с вами. Я в шоке, что ты ему не позвонила. Он беспокоился за тебя. Он выглядел ужасно, когда я видела его на похоронах Кейта. То есть они с Кейтом были близки, поэтому, конечно, он был расстроен его смертью, но я думаю, он также волновался из-за твоего внезапного исчезновения.
— Кейт Полсон умер?
Кикер кивнула.
— Дейдра Фуллер и Кейси Риверсайд тоже. Это была безумная ночка.
Я вспомнила Дейдру, черлидершу, которая вела себя, словно она была выше остальных. Кейси была ее противоположностью. Милая и добрая. Она ненавидела Блейна Чепмена, прошлого кватербека.
— Это ужасно, — сказала я.
— Будто наши спортивные команды преследует смерть или что-то в этом роде. Дрю говорил, что вы целовались, а потом ты просто исчезла.
Я бы ни за что не стала целоваться с Дрю Кавано. Он был красивым, популярным и при деньгах, но не в моем вкусе. Я не встречаюсь с такими прилизанными парнями.
— Кора?
Я подняла голову и поняла, что мы дошли до наших шкафчиков. К счастью, Рейн здесь не было. Ее шкафчик находился рядом с моим.
— Прости. Меня ранило тем вечером тоже, и мне на какое-то время пришлось уйти.
— Ох, почему ты мне не сказала? — она уставилась на меня, ее голос звучал смешно. — Никто не знал, где ты, кроме Рейн.
Я нахмурилась.
— Рейн?
— Я спрашивала ее в понедельник, слышала ли она что от тебя, но она странно себя вела. Потом вчера она сказала, что ты уехала и скоро вернешься. Когда я хотела узнать больше, она отшила меня.
Рейн соврала. Почему?
— Мои родители решили, что мне лучше остаться на время с тетей в Портленде, — солгала я, откладывая книги и выбирая те, что понадобятся для утренних занятий. Кикер продолжала смотреть на меня. — Я довольно сильно ударилась головой, и у меня было сотрясение, поэтому воспоминания немного стерлись.
Она закрыла свой ящик и подошла ко мне. Другие студенты проходили мимо, но не обращали на нас внимания. Тем не менее, Кикер понизила голос.
— Хочешь сказать, что ты не помнишь?
Я кивнула.
— Что, например?
— Кажется, я не помню прошлый месяц, включая домашнюю игру и поцелуи с Дрю.
Кикер широко раскрыла глаза.
— Оу.
— Врачи говорят, память восстановится, но должно пройти время.
— Черт возьми! Это хреново.
— Поэтому я не звонила тебе или Дрю, — мы пошли в сторону крыла английского языка. Навстречу нам шли Рейн и ее бойфренд. Я увидела их первой. Они были погружены в свой собственный мир. Позади них шли блондинка и парень с серебристыми волосами, с этими ребятами она приходила ко мне домой.
Рейн подняла голову и увидела меня. Она улыбнулась и помахала рукой. Я проигнорировала ее, свернула за Кикер в проход и не замедлила шаг, когда Рейн выкрикнула мое имя. Между нами все давно кончено.