Он отстранился, выражение его лица было таким напряженным, что я начала беспокоиться, сердце закололо от дурного предчувствия.
— На прошлых выходных я вовсе не хотел оставлять тебя таким образом, — сказал он, забирая у меня спортивную сумку. Он взял меня за руку и потянул к машине. Я инстинктивно нажала на кнопку, чтобы открыть машину. — Я должен был остаться и объяснить, но здравый смысл был уже далеко, когда я понял, что сделал с тобой. Я был в бешенстве. Шокирован. Не хотел признавать. Я сделал ужасную ошибку.
Его слова обрушились на меня, словно кирпичная стена.
— Я была, эмм, ошибкой?
— Нет, милая. Не ты. Сейчас ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Ты говорила, что не можешь быть тем человеком, за которого я тебя принял, но я отказывался слушать или даже предположить, что твои слова могут оказаться правдой. У меня было все, доказывающее, что я имел дело с двумя разными женщинами, но…
— Какие доказательства?
— Ты. Малиина могла выглядеть, как ты, но она никогда не могла быть тобой. Я заметил несколько мелких деталей, — он взглянул на мою грудь, а затем на мое лицо и усмехнулся. — Твои более привлекательные и больше и… более отзывчивые, чем ее.
Мое лицо покраснело.
— У тебя одно на уме.
— Нет, не только. Просто констатирую очевидное. Но помимо физического, есть… ты. Ты упрямая, и получаешь такое удовольствие, разозлив меня.
Я усмехнулась.
Он вздохнул.
— Это не смешно. Женщины обожают меня.
Я закатила глаза.
— Для извинения, это отстой.
Он состроил несчастную мину.
— Еще ты добрая, любящая, и ты потрясающий слушатель. С самого первого поцелуя я заметил, что твои губы другие на вкус и по ощущениям, но я хотел тебя и не мог поверить, что не заметил…
— Что я не была Малииной? — прошептал я.
Он приподнял мой подбородок большим пальцем и всмотрелся в мое лицо, его глаза пылали огнем.
— Бриллиант, спрятанный под соблазнительной внешностью. Вы совершенно разные: ты — бриллиант, она — соблазнительница, — он убрал прядь влажных волос мне за ухо и хотел дотронуться до моей щеки, но остановил себя, сжав руку в кулак и опустив ее вниз. — Сент-Джеймс был прав на мой счет. Я пользуюсь людьми и выбрасываю их, когда они больше мне не нужны. Я играю по-грязному, и мне плевать, что я могу сделать кому-то плохо, если на кону стоит победа.
— Но…
Он прижал палец к моим губам.
— Позволь мне закончить. Я делал так веками и не думаю, что могу измениться. Я ужасен и не стою тебя, куколка.
— Не смей говорить так, — прошептала я.
Эхо закрыл глаза, и, когда продолжил, его голос стал душераздирающе грустным.
— Я принесу тебе только страдания и муки, Кора. Поверить мне. Я знаю, о чем говорю, — он открыл глаза и пробежал пальцем по моим губам. Его голова наклонилась, как будто он собирался поцеловать меня, но он отошел назад, опустив руку. — Я даже не должен касаться тебя. Приближаться. Я провожу тебя домой, — он схватился за дверь машины и кивнул мне, чтобы я села.
Я закрыла дверцу.
— Что значит, ты знаешь, о чем говоришь?
— Мы не можем быть вместе.
— Почему нет?
— Ты знаешь почему.
Боль, что была со мной на протяжении недели, вернулась. Только в этот раз все было куда хуже.
— Потому что я не Малиина? Я не настолько сильна, как она, и большой и ужасный Гримнир может легко меня ранить?
Эхо вздохнул.
— Это не имеет к ней отношения. Прошу, сядь в машину.
Я не сдвинулась с места.
— Все дело в разнице в возрасте? Рейн и Торину это ведь не мешает.
— Мне плевать на нашу разницу в возрасте. Ты Смертная, Кора, а я Гримнир. Мертвые — моя работа.
— Моя тоже.
— Это разные вещи. Наши миры не могут пересекаться.
— Мать и отец Рейн доказали, что это не так, — сказала я.
— И посмотри, что происходит с ним и Рейн.
— Что ты имеешь в виду?
— Норны и Валькирии, даже боги, никогда не забывают. Как ты думаешь, ее отец, человек, который физически заботился о себе и правильно питался, получил рак в таком молодом возрасте? Это Норны. Мне было бы неловко видеть, что ты пострадала из-за моего выбора.
Я рассмеялась.
— Тебе не хотелось бы сделать мне больно? Как ты называешь то, что делаешь сейчас, Эхо?
— Принимаю правильное решение.
— Для себя, но не для меня, — я рывком открыла дверцу машины и села за руль. Я хотела также ее и закрыть, только он не позволил, перехватив ее. — Отпусти.
— Я извиняюсь.
— Надеюсь, теперь ты будешь спать спокойно, приятель, — я завела машину и сдала назад, чуть не задев его. Он быстро перешел к другой стороне машины, открыл дверцу и сел возле меня до того, как я успела переключить передачу. — Проваливай из моей машины, Эхо. Пусть наше расставание будет определенным.
— Не могу. Я должен объяснить, что делал у тебя в комнате в ту первую ночь.
— Все и так ясно, — проворчала я и надавила на газ. — Ты думал, что я Малиина, и тебе хотелось перепихнуться.
— Это не правда.
— Да, ладно. Я не настолько тупа. Я была там. Ты практически набросился на меня.
Он закрыл глаза и вздохнул.
— Есть причина, почему я был там, Кора, и да, это связано с ней.
Я остановилась у будки и вручила парню деньги за парковку.
— Я не хочу говорить о ней или о той ночи, Эхо.
— Послушай.
— Не хочу, — мне было больно слушать его, и я не могла трезво рассуждать. Когда шлагбаум поднялся, я надавила на газ и выехала с парковки, даже не притормозив на повороте.
— Может, лучше притормозить, пока тебя не увидели копы, — предупредил он.
Он был прав, из-за чего я его еще больше ненавидела. Я сбросила скорость и сделала глубокий вздох, успокаиваясь. Между нами все кончено. Мне надо это принять. И двигаться дальше.
— О той ночи, понимаешь…
— Не надо. Не думаю, что смогу принять на сегодня больше признаний. Пожалуйста.
На удивление, он послушался. Теперь главное в целости добраться до дома. Как забыть парня, который кинул тебя? Перепихнуться с другим? Не думать о свиданиях и уйти в учебу? Нет, сидеть и утешать свою израненную гордость не для меня. Мне нужен новый парень. Кто-то лучше, чем Эхо. Кто не сделает мне больно.
— Нам еще нужно поговорить, — напомнил Эхо, когда я вышла из дома.
— Не сейчас, — я выскочила из машины, но он был быстрее. Он преградил мне дорогу, руны светились. Взгляд был душераздирающим.
— Могу я подняться наверх, чтобы мы могли закончить этот разговор?
Я моргнула.
— Ты серьёзно?
— Да, — сказал он. — Я подожду в твоей комнате, пока ты не будешь готова слушать.
— Нет. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной, Эхо.
Он поморщился.
— Хорошо.
— Хорошо. До свидания, — я пошла, не оглядываясь.
Мои родители были внизу, и шансы, что они видели, что я разговариваю с самой собой, были высоки. Они ничего не сказали. Мы прошли через мой обычный послешкольный ритуал — они спросили о школе и плавании, и я дала им расплывчатые ответы, схватила что-то поесть, и направилась на верх.
Я не искала Эхо, когда вошла в свою спальню. Он опирался на мою машину, как будто планировал остаться там на всю ночь, его глаза замерли на моем окне. Мое сердце споткнулось. Глупое сердце.
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ МАЛИИНЫ
Когда я пошла спать, Эхо все еще был снаружи. Однако я сразу почувствовала, когда он зашел внутрь, словно мой позвоночник был радаром. Я слишком устала, чтобы спорить с ним, поэтому просто проигнорировала. Или хотя бы попыталась, потому что, на мое удивление, я заснула.
Однако утром его уже не было. Брошенный на кресло плед говорил, что он здесь спал. В это время мама уже была на кухне, а сытный завтрак на плите. Она еще была в пижаме, и ее седеющие светлые волосы были растрепаны после сна. Сегодня мои первые сборы за все это время, и в животе все сжалось от нервов. Так всегда перед сборами.