Выбрать главу

— Однако, — продолжал монах более тихим голосом, как будто рассуждая о чем-то тайном, — вчера я вышел из аббатства, еще до темноты, чтобы размяться и собрать орехов, и мне показалось, что я увидел в тумане одинокого всадника, державшего путь в горы. Я подумал, что он сбился с пути и из-за тумана не нашел дороги в аббатство. Я даже окликнул его, чтобы привлечь внимание, но он, обернувшись, посмотрел на меня глазами, которые мне показались пустыми, как у мертвеца, и поскакал дальше.

От слов брата Бразгдо и теней, игравших на стенах, у Дурлиба и Гримпоу побежали мурашки по телу, и они словно потеряли дар речи.

— Вам не встречался в горах этот всадник? — спросил монах, прерывая затянувшуюся паузу, и поднял лампу повыше, чтобы лучше разглядеть их лица.

Гримпоу уже собирался помотать головой, но Дурлиб предостерегающе кашлянул.

— Ты говорил об этом с настоятелем, брат Бразгдо?

— Настоятель решил бы, что я напился и что именно винные пары заставили меня увидеть призрачный образ слоняющегося около аббатства рыцаря, — безразлично произнес монах.

— Но ведь так и было? — настаивал Дурлиб.

— Клянусь останками святого Дустана, которые хранятся в монастырской крипте, вчера я не пил ничего, кроме воды.

— В таком случае ты можешь верить своим глазам: мы сами видели утром, как этот загадочный всадник проезжает рядом с нашей хижиной, словно призрак, — сказал Дурлиб. От этих слов Гримпоу побледнел, как тот самый труп, который они нашли утром на снегу.

— Ты уверен? — интересовался монах, как если бы слова Дурлиба могли подтвердить то, в чем он сам сомневался.

— Да пусть мне сожгут обе руки на огне вашей кухне, если я лгу! — выпалил Дурлиб, протягивая ладони монаху в знак искренности.

На мгновение Гримпоу подумал, что его друг вот-вот расскажет брату Бразгдо обо всем, что случилось с ними этим утром в горах: о камне, о запечатанном письме и о сокровище, некогда принадлежавшем рыцарю.

— Все было именно так, — подтвердил Гримпоу, чтобы удостоверить слова Дурлиба, а заодно и остановить рассказ. — Заметив рыцаря, я пошел к нему, но, когда я уже собрался поприветствовать его, оба, он сам и конь, растворились в воздухе, как будто все это было сном.

— Невероятный кошмар, я бы сказал! — заметил брат Бразгдо.

— Мы так перепугались, что немедленно бросили нашу хижину и поспешили найти убежище в монастыре, где ни призракам, ни чертям нет места, — сказал Дурлиб, снова перекрестившись с той же набожностью, с какой говорил о пропавшем рыцаре.

Монах тоже перекрестился и тихонько произнес:

— Я слыхал много языческих легенд о духах и демонах, которые водятся в воде, в лесу, в горах; рассказывают об ужасных великанах, драконах, русалках, добрых феях, ведьмах, магах, карликах и эльфах. Но я никогда не видел привидения столь явного, как этот рыцарь, о котором вы говорите, чье лицо, совсем не похожее на человеческое, мне показалось ликом бесовского призрака, одной из тех адских тварей, что бродят незримо по дорогам в полном одиночестве, искупая после смерти свою грешную жизнь.

Дурлиб посчитал, что ему удалось ввести в заблуждение брата Бразгдо своей историей о мертвом рыцаре, которую он сам считал неоспоримой истиной, и предусмотрительно поинтересовался:

— А ты говорил с кем-нибудь в аббатстве об этом?

— За дурака меня принимаешь? — нарочито оскорбился брат Бразгдо, хмуря брови. — Если бы вести об этих жутких событиях дошли до ушей настоятеля, монахов или людей из комарки Ульпенс, нашу долину посчитали бы проклятой, и ни один монах, странник или просто верующий не отважился бы остаться тут из страха встретиться лицом к лицу с призраком этого неизвестного рыцаря.

— Наверно, призрак пошел своей дорогой и сейчас уже далеко отсюда, за горами, — предположил Гримпоу, чтобы рассеять страхи брата Бразгдо.

— Будем надеяться, все именно так, — сказал монах.

— Ну, чтобы его нечистый дух не вселился в наши души, давайте помолим Бога о спасении нашем, для чего мы, собственно, и пришли в аббатство, — заключил Дурлиб.

Они направились в аббатскую церковь по широкой лестнице в углу гостевой комнаты. Лестница вела в просторный двор. Было холодно, снежинки порхали над двором, окрашивая белым темноту ночи. Они перебежали через двор и юркнули в двери, которые вели к боковому нефу церкви, единственному входу для мирян. Внутри несколько масляных ламп в углах центрального нефа едва освещали огромные колонны, которые поднимались вверх, образуя невероятное сплетение, до самых сводов, темневших подобно ночному небу.