— На небе свет и тьма, день и ночь, сияние и тень, мудрость и незнание, — ответил брат Ринальдо.
— Мне тоже пришло в голову нечто похожее.
— Я думаю, это ключ. Получив это послание, Аидор Бильбикум наверняка сообразит, что делать дальше. Но я одного никак не могу понять — как такой юнец, как ты, не умеющий ни читать, ни писать, смог разгадать эту тайну?
Монах поднялся со стула, подошел к одной из полок у себя за спиной и вытащил толстый раскрашенный манускрипт. Он положил его на стол, развернул и поднес зажженную свечу; страницы заиграли золотыми красками.
— Подойди сюда, — приказал он Гримпоу.
Гримпоу повиновался и встал рядом, не отрывая глаз от раскрытых страниц объемной книги, текст которой был разделен на две колонки, вписанных в четыре одинаковых круга, в каждом были изображены яркими голубыми и красными цветами ангелы и монахи, а также окруженный стеной город, обрамленный золотом.
— Ты можешь понять, что здесь написано? — спросил старик, пристально глядя юноше в глаза и одновременно показывая указательным пальцем на текст, написанный красивыми латинскими буквами.
— И стена города была построена из яшмы, а сам город из чистого золота, подобного чистому стеклу. Кирпичи стен были украшены всевозможными драгоценными камнями… — начал читать Гримпоу, будто латынь была родным языком его родителей, а он с рождения научился говорить на ней.
— Этого достаточно, вполне достаточно, — прошептал монах, изменившись в лице от удивления; глаза его загорелись.
— Дурлиб убежден, что все, что с нами происходило с того мгновения, как мы нашли в горах труп рыцаря, суть проделки самого дьявола, — сказал Гримпоу.
— Странно и необычно как раз то, что рассказываешь ты. Если бы я собственными глазами не увидел, как ты, не умея читать на латыни, вообще не зная такого языка, переводишь текст, я бы, несомненно, заподозрил происки комедиантов и бродячих циркачей. Но ясно, что мы имеем дело с чудом или даже с волшебством: с тобой произошло что-то необъяснимое, когда ты нашел в горах этого таинственного рыцаря. Многие называли рыцарей-тамплиеров колдунами и чернокнижниками, уверяя, что они добились своих богатств недостойными средствами магии. Однако после всего, что ты мне рассказал и что я сам увидел, я убежден, что твой секрет еще загадочнее, чем простое заклинание колдуна.
Гримпоу оставалось только поведать брату Ринальдо об амулете, который был в руке рыцаря-тамплиера, чтобы монах узнал все подробности этого происшествия и подтвердил, как предполагал Гримпоу, что этот необыкновенный камень и сотворил такие чудеса с его сознанием. Но в этот самый миг колокола зазвонили к заутрене.
— Сейчас я должен уйти, чтобы ни настоятель, ни инквизитор Бульвар Гостель не успели соскучиться по мне, заметив пустое место на хорах во время молитвы, — сказал старый монах.
Брат Ринальдо встал из-за стола, пошарил руками на одной из ближайших полок, а потом на другой, и вдруг одна из них, заваленная книгами, повернулась у пола и открыла отверстие, темное как ночь.
— Вы скоро вернетесь? — спросил Гримпоу, когда монах уже собирался перейти на другую сторону одного из залов основной, доступной всей братии библиотеки.
— Я приду к тебе снова после заутрени, как только рассветет. Постараюсь принести что-нибудь поесть и разузнать о твоем друге Дурлибе, — ответил монах.
— Вы забыли свечу, — напомнил Гримпоу, пока тот не ушел.
Но старый монах вышел из тайной комнаты, бросив через плечо:
— Мои глаза привыкли к темноте.
Едва различимый силуэт слегка сутулого старца растворился во тьме, книжная полка снова закрылась с глухим треском, и Гримпоу остался в одиночестве и глубокой печали.
Квадратура круга
Проснувшись на следующее утро, Гримпоу желал лишь одного — услышать хоть что-нибудь о судьбе Дурлиба. Прошлой ночью он почти не спал, содрогаясь от холода на жалком подобии кровати, которое соорудил на столе в темной, заваленной книгами комнате. Гримпоу потушил все подвесные лампы, оставив свечу в углу, чтобы не оказаться в полном мраке. Он постоянно вспоминал о тайне рыцарей-тамплиеров, которую ему поведал брат Ринальдо. Гримпоу был не на шутку взволнован, ведь Дурлиба могли жестоко пытать, дабы развязать ему язык и заставить говорить о мертвом рыцаре. Понятное дело, если бы Бульвар Гостель нашел тело тамплиера в низовье долины, а потом увидел бы монеты, которыми Дурлиб расплатился с настоятелем, у него не осталось бы малейшего сомнения, что бандиты как-то связаны с гибелью рыцаря. Однако Гримпоу не был уверен, знает ли монах-доминиканец о его пребывании в аббатстве. Настоятель только и делал, что рассказывал инквизитору о Дурлибе.