Ты видишь в людях только хорошее…
Ты видишь только то, что хочешь видеть…
Раньше мне снился кошмар о том, как Джуда засасывает под воду. Что я должна была понять, так это то, что Джуда уже не было. Он утопил свою душу в тот день, когда убил наших родителей.
Я цеплялась за то, во что хотела верить, что видела внутри него. Моим самым большим страхом было потерять единственного человека, который у меня остался.
Моя привязанность к этому ложному образу моего брата — вот что делало меня такой одинокой. Я любила ложь, никогда не понимая, почему она казалась такой пустой.
Джуд вонзил клыки мне в шею и осушил меня досуха. Он брал, не отдавая. Он делал меня достаточно слабой, чтобы я всегда боялась.
Именно Дейн сказал мне, что я умная и сильная.
Дейн помог мне не бояться правды.
Он попросил меня переехать к нему, когда я продам Блэклиф.
Я сказала, что согласна, при условии, что он избавится от этого проклятого флакона духов.
Я не хочу вдыхать запах цветов до конца своих дней. Но я иду с ним, чтобы похоронить его в лесу.
Мы хороним его далеко от Полуночного поместья, в тихом месте под деревом болиголов.
Дейн поднимает пыльный флакон и вдыхает его аромат в последний раз.
— Прости меня, Лайла... — говорит он, опуская флакон в землю. — За каждый раз, когда я причинял тебе боль, и за все то, как я обманул твое доверие.
Он засыпает бутылку чистой мягкой землей.
Прямо рядом с ней я закапываю нашу с Джуд фотографию с прикроватной тумбочки.
Это была фотография из более счастливых времен, но когда я смотрю на нее сейчас, я вижу ее не совсем такой, как раньше. Я не могу забыть, как на самом деле выглядело лицо Джуда под маской. И я вижу это сейчас, просачивающееся сквозь маску. На фотографии мне улыбаются его зубы. Но не его глаза.
Я лгала себе о том, кем был мой брат.
Я лгала о наших отношениях.
И это причинило столько боли.
Я несу ответственность за то, что случилось с Томом и Гидеоном — несу ответственность сотней разных способов. Я совершила так много ошибок.
И я совершу еще миллион. Но разные ошибки вместо одних и тех же. Я никогда не буду идеальной, но я могу стать лучше, чем была.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я Дейна, когда все готово.
Он вздыхает.
— Я не могу добиться ее прощения. Но, по крайней мере, я могу знать, что изменился.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я его, потому что мне самой интересно. — Как мы узнаем, что изменились?
— Мы узнаем, если будем честны с самими собой, — Дейн подносит мою руку к губам и целует ее. — Во всем, что мы делаем правильно, и во всем, что мы делаем неправильно — никаких оправданий, причин или оправдываний нет. Потому что, когда нормально лгать тебе? Когда можно причинить тебе боль?
— Никогда, — шепчу я.
— Правильно. И я не буду.
Он до сих пор этого не сделал. И я тоже. Что довольно неплохо для Доктора Смерть и Черной вдовы.
* * *
Когда я посещаю Полуночное поместье, все это исчезает. Там мы с Дейном можем быть именно теми, кем хотим быть, то есть полностью одержимы друг другом.
Мы исследуем наши самые темные фантазии и самые странные побуждения. Я открываю себя под его пальцами, и он доверяет мне любить того, кто он есть по своей сути, во всей своей красоте и несовершенстве.
Ненастным ноябрьским вечером, когда Дейн на дежурстве, я навещаю его в его частной клинике.
Я надеялась, что он будет один из-за погоды. Конечно же, перед домом нет машин — только одинокий золотистый огонек, мерцающий в его окне.
Я стучу в его дверь, мои волосы развевает торнадо из мертвых сухих листьев, подол моего пальто развевается.
Дейн открывает дверь, выражение его лица надменное и холодное, пока он не видит меня. Затем на его лице появляется теплая, озорная улыбка.
— Чем я могу вам помочь сегодня вечером?
— Доктор, — говорю я, заходя внутрь и расстегивая пальто. — У меня ужасная боль... Я ною и пульсирую...
Я расстегиваю пальто и снимаю его с плеч, позволяя ему упасть на пол. Под ним на мне только черное белье на бретельках с открытыми чашечками, демонстрирующее мою обнаженную грудь, и кольца в сосках, которые сразу привлекают внимание моего любовника. Золотистые глаза Дейна блестят, а его острые зубы сверкают.
— Мне жаль это слышать. Дай мне взглянуть на тебя, и давай посмотрим, чем я могу помочь...
Он такой красивый в своем белом лабораторном халате, что мое сердце бешено колотится в груди. В его клинике достаточно тепло, чтобы заставить меня вспотеть, даже в моей скудной одежде. Небольшое помещение отделано темным деревом, с аккуратными полками с книгами, мензурками и инструментами. Дейн подводит меня к смотровому столу.