— Ты уже приняла решение, так какая разница, что я скажу?
— Может быть, это не так... Может быть, мне даже не следовало приходить сюда и спрашивать, — ее щеки раскраснелись, в глазах блестят слезы. — Ты лгал мне раньше.
— Я никогда не лгал.
— Ты вел себя так, будто едва знал моего дядю. Ты заставил меня почувствовать себя идиоткой. У тебя есть ключ или нет?
Блять.
Кажется, сейчас самое неподходящее время для признания, но я действительно не хочу ей лгать.
Слишком поздно... она видит правду.
— Боже мой, у тебя все это время был один... — она закрывает лицо руками и отходит на несколько шагов, прежде чем снова повернуться в новом приступе негодования. — Это ты заглядывал в мое окно той ночью, не так ли? В ночь грозы. В ту ночь, когда мне приснилось…
Она останавливает себя, прикрывает рот рукой и качает головой, глядя на меня.
— Я ужасно глупая. Джуд был прав — я делаю одно и то же снова и снова. Все это время для тебя было игрой? Вламываешься в мой дом, заставляя меня думать, что я сумасшедшая?
— Это было не... я не...
Трудно защищаться, когда кое-что из того, что она говорит, абсолютно верно, но не так, как она думает.
Реми все равно не дает мне вставить ни слова.
— Ты пытался сказать мне, не так ли? Я нехороший человек, Реми... И я пыталась убедить тебя, что это не так! Потому что я настолько отчаялась, что не обращаю внимания на то, что прямо у меня перед носом.
Я срываюсь.
— Единственное, в чем ты права — ты чертовски забывчива.
— Ну, больше нет! — рявкает она. — Держись от меня подальше!
— С удовольствием! — кричу я в ответ. — Наслаждайся готовкой дерьма со своей новой подругой Эммой, она подает его с каждым гребаным блинчиком. И не беспокойся о заборе — его все равно никогда не нужно было чинить.
Я закрываю дверь у нее перед носом.
Затем я жду с другой стороны, пойманный в ловушку тошнотворного чувства, что мой собственный дом превратился в трясину. Я уже сожалею обо всем, что сказал, и обо всем, что сделал.
Но это старое чувство, к которому я чертовски уверен, привык.
Я слышу, что Реми тоже не двигается. Я чувствую, что она стоит по другую сторону двери, нерешительная, сбитая с толку…
Через минуту она поворачивается и медленно бредет обратно через двор к своей машине.
Глава 26
Реми
Остаток октября проходит в мрачном унынии. Дни стоят мрачно-пасмурные, что делает меня несчастной самым извращенным образом, потому что я продолжаю думать обо всех забавных вещах, которые мы с Дейном могли бы сделать под покровом облаков.
Я работаю каждую свободную минуту, чтобы отвлечься от непрекращающейся работы моего мозга.
Что, если ты ошибаешься?
Я не.
Но что, если это так?
Я нет!
Ты обвинила его, как и все остальные…
Потому что он чертовски виновен! Где дым, там и огонь, а вокруг Дейна всегда дым…
Но что, если…
ПРОСТО ЗАТКНИСЬ УЖЕ!
Единственное, что меня подбадривает, это то, насколько эпично начинает выглядеть Гримстоун, когда город готовится к «мести Жнеца».
Независимо от того, что говорит Эмма, я с нетерпением жду этого. Я чертовски люблю Хэллоуин, и было бы здорово взять выходной после нескольких недель изнурительной работы.
Даже Джуд воспрянул духом. Он работал над костюмом, костюмом скелета, сделанным светящейся в темноте флуоресцентной краской.
Том Тернер приходит в дом на костылях, чтобы показать мне, как подключить последние несколько элементов на электрической панели. Момент истины, когда мы наконец-то можем нажать на выключатель и наблюдать, как загораются люстры в бальном зале — это не что иное, как волнующе, впервые Блэклиф начинает выглядеть как настоящий дом, а не просто мавзолей.
Том празднует вместе с Джудом, Эммой и мной, но не принимает участия в нашем тосте с шампанским.
— Я сократил потребление, — говорит он, неловко опираясь на левую ногу.
— Это так? — говорит Эмма, довольная и удивленная.
— Да, — Том пожимает плечами. — Подумал, что я тоже могу, врачи все равно заставили меня пройти детоксикацию в больнице.
Я миллион раз благодарю его за всю его тяжелую работу и еще раз приношу извинения за несчастный случай.
— Рискованная работа, — говорит Том, но я замечаю, что он не задерживается дольше, чем нужно, и за все время своего визита не подходит ко мне ближе чем на десять футов.
Похоже, он меня боится.
Что заставляет меня думать, что Том подозревает, что Дейн приложил руку к его несчастному случаю, так же сильно, как и я.