— Согласен. Кто второй? Только не предлагай Обухова. Там папа уже справился.
— С профессором тоже должно обойтись, — кивнула Катя. — Я читала, он пока под домашним арестом, но дело закроют после компенсации. Его спасла репутация.
— И спрятанные взятки, — добавил я.
Мышка открыла Гримуар и принялась шуршать страницами.
— Отчим, — сказала она, для наглядности ткнув пальцем в записи.
— Обойдётся, — буркнул я.
— Нет, — уверенно возразила Катя. — Ему тоже грозит судебное разбирательство.
— Отделается штрафом и условкой.
Она отложила книгу и сложила руки на груди.
— Чем он тебе насолил, что ты его так ненавидишь?
— Да ничем конкретно, — признался я. — Просто не перевариваю такой тип людей. Вечно всем недовольный, конфликтный. Противный тип, одним словом.
Я умолчал, что корни нелюбви к Борову проросли ещё в шестилетнем возрасте, когда он появился на пороге нашей квартиры в качестве «типа нового папы». Третьего или четвёртого по счёту, и я не думал, что он настолько задержится. Да пошёл ты — сказал я ему тогда, ещё не отошедший от потери настоящего отца. А Боров и не шибко рвался в воспитатели.
— Но это не повод ломать ему жизнь, — заключила Катя.
— Ладно, у нас ещё будет время подумать, — уступил я. — А пока есть дело поважнее.
— Синие Нимбы, — проговорила Мышка.
— Они самые.
Я пересчитал оставшуюся наличность и прикинул, не лучше ли смотаться на велосипеде. Нет, тут же возразила заботливая соседка, далеко, да и по трассе опасно. Вспомнил про отличного кандидата.
— Собираешься сам поехать туда? — спросила Катя. — Похвально.
— Нет, конечно, — ответил я.
Будто отвесил ей щелбана по носу, поэтому поспешил добавить:
— Нельзя рисковать моим телом. Я же и Геймер, и главный персонаж в одном лице.
— Тогда кто?
— Тот, кто уже там бывал и у кого есть быстрый транспорт.
— Байкер?
Я кивнул и сел за стол. Разложил на нём шприцы и ампулы. Катя встала за спиной.
— Напишу три часа, с запасом, — сказал я, не оборачиваясь. — Но если вдруг не вернусь в срок, сделаешь мне несколько инъекций глюкозы. Справишься?
— С уколами? Конечно. Но почему ты можешь не вернуться?
— Мало ли. Синие Нимбы умеют подчинять время. Вдруг три часа в их поселении равны тридцати в нашем мире?
— Поняла, — кивнула соседка. — Перестраховка.
Я взял перо и промокнул в чернильницу. Всеволод Пересветов, три часа. Погнали.
Сижу за столом с карандашом в руке. Увидев рисунок на бумаге, невольно отскакиваю назад и едва не падаю со стула. Осматриваю комнату — стены увешаны изображениями Красного монстра в разных позах и вариациях. Весьма реалистично. Похоже, парень тронулся кукухой.
Бросаю карандаш на стол и выхожу в прихожую. В соседней комнате на диване лежит Настя и смотрит телек. Не сразу узнаю её без накрученных белокурых локонов и макияжа. Приятно любоваться её природной и естественной красотой без боевого раскраса. Над головой зелёный нимб — наш человек.
— Мне надо отъехать по делам, — говорю я ей.
— Опять на охоту за монстром? — устало спрашивает Настя.
О как.
— Не. Просто кое-что проверить.
— Ты всегда так говоришь, Сев. А потом знакомые мне рассказывают, как ты приезжаешь к ним и ищешь мутантов в подвалах и на чердаках.
Я чешу затылок. Не всё ладно в Датском королевстве. Боль.
Замечаю в кресле шлем и мотоциклетную форму. Там же сумочка с документами и ключами. Подхожу и начинаю переодеваться. Настя молча пялится в пятидесятидюймовый экран. Любимые сериальчики.
— Буду через пару часов, — бросаю напоследок и удостаиваюсь лишь едва заметного кивка.
Частный дом. «Кавасаки» в гараже. Выкатываю байк, вбиваю в навигаторе маршрут и мчусь на место.
Пусто. Никакой деревни или поселения. Дорога та же, в рытвинах и кочках. Останавливаюсь и озираюсь по сторонам. Чувствую, как по спине течёт струйка холодного пота. Воспоминания о погоне ещё свежи. Жду час в надежде, что Синие Нимбы сами найдутся. Материализуются из травы и подойдут, ага.
Провожу как идиот в поле почти весь сеанс, разъезжая туда-сюда. Заглядываю чуть дальше, если вдруг просчитался с местом. Нет, ничего. Кладу «Кавасаки» на траву и ложусь рядом. Отрываю пшеничный стебель и жую.
— Ну, что? — первое, что услышал после возвращения.
Катя нависла надо мной, точно гриф над умирающим. Я разочарованно развёл руками. Наша ставка не сыграла.