Останавливаюсь, как вкопанный. Этого не может быть! Посреди пустыря громоздится старый храм из белого камня и без колоколов. Громадина в пять этажей, местами камень почернел, где-то откололся. На вид ему лет двести, не меньше.
Его здесь нет, напоминаю я себе, он — часть игрового мира. Осторожно двигаюсь в его направлении. Окна — пустующие глазницы, вход — разинутая беззубая пасть чудовища. Внутри кромешная тьма, несмотря на наличие окон. Визуальный обман.
За пятьдесят метров от храма я останавливаюсь. Из бездонной пасти появляется фигура. Я готов включить спринтера, но узнаю вышедшего человека. Синий Нимб из Вариации моего будущего. Сейчас он облачён в приталенный смокинг тёмно-серого цвета. Костюмированный маскарад какой-то.
— Скорее! — машет он мне рукой. — Заходи!
Он боится отойти от входа на лишний метр, поэтому я приближаюсь и оказываюсь прямо перед ним.
— Я же так и не представился, — говорит Синий Нимб и протягивает руку. — Джейкоб Летомбо.
Пожимаю холодную твёрдую кисть, весьма узкую для мужской.
— Вэл Ворон, — отвечаю я, хотя не сомневаюсь — он знает. — Странное у вас имя. И говорите без акцента.
— Языковой скилл, — отвечает Джейкоб. — Скоро и тебе он станет доступен. Пошли.
Я вхожу вслед за Синим Нимбом в гущу тьмы. Стоит пересечь невидимый порог, как предстаёт внутреннее убранство храма, а вернее, его отсутствие. Единое помещение, лишённое перегородок даже между этажами. Мы будто оказались внутри гигантского ящика. Ящика Пандоры.
Впрочем, кое-что есть — лифт. Расположен в самом центре и больше напоминает забытую строителями кабинку биотуалета. Джейкоб Летомбо ведёт меня к лифту и нажимает единственную кнопку. Створки раздвигаются, мы входим внутрь. В кабинке ещё три кнопки. Никаких цифр и подписей. Джейкоб нажимает среднюю.
Я не ощущаю движения, не улавливаю ни малейшего звука. На секунду теряю зрение, как бывает при переходе в игровой режим. Думаю, мы застряли, и тут створки снова раздвигаются. Мы выходим. Абсолютно идентичная обстановка. Впечатление, что постояли и вышли. Но стоит покинуть храм, как я понимаю — мы в ином месте. Возможно, в ином мире. Там не пустырь затерялся среди строений, а строение затерялось на одном большом пустыре. От горизонта до горизонта — абсолютное ничто. И небоскрёб напротив храма. Я запрокидываю голову — этажей сорок, не меньше.
— Междумирье, — поясняет Джейкоб. — Место нашего обитания. И заточения.
— Чьего — вашего?
— Сейчас увидишь.
Он проводит меня внутрь небоскрёба. Большой пустующий холл с выставленными полукругом однотипными стульями. Кружок сектантов. Джейкоб подводит меня к очередному лифту. На это раз я ощущаю движение вверх, слышу дребезжание кабинки, работу тросов. Бесконечно долгий подъём.
Наконец, мы покидаем лифт и оказываемся в похожем холле, что и на первом этаже. Только полукруг из стульев раза в три меньше. В обе стороны расходятся длинные коридоры. Джейкоб ведёт меня направо, останавливается напротив первой двери и подносит ладонь к светящейся точке по центру. Дверь либо исчезает, либо становится прозрачной — я не успеваю разобраться. За ней — комната с рюшками, плакатами каких-то певцов и обоями цвета боли. На широкой двуспальной кровати сидит, поджав колени к подбородку, девушка. Приглядываюсь и чувствую шевеление волос на затылке.
— Что она тут делает? — спрашиваю я, указывая на Анну Кутнюк.
От Кутнюк никакой реакции, значит, она меня не слышит.
— Что и все мы, — отвечает Джейкоб. — Обитает.
Он двигается к соседней комнате в пяти метрах правее и точно так же обесцвечивает дверь. Я подхожу и вижу интерьер хрущёвской однушки. Спальня и кухня соединены воедино. За столом сидит плотный седовласый мужчина и неторопливо отпивает пиво из пузатого стакана. Профессор Михальчук.
Джейкоб перемещается дальше по коридору, я следом. Третью комнату определяю меньше, чем за секунду. Из-за розовых обоев и кобылицы, вальяжно раскинувшейся на кровати с книгой в руках. В четвёртой — зале нашей квартиры — сидит Боров и таращится в плазму. Пятую тоже узнаю, хоть и не сразу. Бывал там всего раз и недолго. На турнике подтягивается Папкин бизнесмен, играя рельефными мышцами спины и бицепсов.
У всех вместо красных нимбов — такие же синие, как у Куратора Момбо-Летомбо. В оставшихся трёх находятся Сева Пересветов, Таня «Инет» Новикова и Лягушатник.
— Занимательная экскурсия, — говорю я Джейкобу.