— Хрю, хрю, хрю! — задергался поросенок, пытаясь встать на ноги.
— И бегать ему захотелось! Класс! Действует! Щас мы, милый друг, тебя в оранжерею и закинем! Вот там и побегаешь, разомнешься!
— Может, все-таки не надо? — робко спросила я.
— Чего — не надо? — удивился Эриадор. — Чего — не надо? Все уже сделано! Такая шутка должна получиться, а ты — не надо! Не трусь, темная!
— Я не темная!
— Тогда тем более, — непонятно ответил Эри. — Ну я пошел!
Он запихал поросенка в мешок и, крадучись, вдоль кустов направился к оранжерее. Я с напряжением наблюдала, как он развязывает животному ноги и вытряхивает из мешка в открытую фрамугу.
Раз — и он там! Через пять минут все было кончено. Все поросята оказались внутри.
— Все, валим отсюда! — прошептал прибежавший Эри, торопливо запихивая мешки в тележку и забрасывая следом вынутые ранее узлы. — Сейчас снова дорожку проскочим, я поеду тележку возвращать, пока не хватились, а ты пойдешь привлекать к себе внимание.
— Зачем?
— Чтобы все видели, что в это время ты была в другом месте! И никак не могла разорять оранжерею.
— А как? Как я его привлеку?
— Найди ту дылду в зеленом, которая тебе нахамила, подойди и пни ее!
— Еще чего! Благородные девушки так не поступают!
— Ну тогда поцелуй.
— Ты что! Как ты такое можешь…
— Короче, придумай что-нибудь, чтобы тебя заметили! Тсс! Дорожка! Давай! Ты первая!
Дорожка и в этот раз оказалась пустой, и мы быстро проскочили опасный участок.
— Откуда тут свинья? Кто пустил свинью в оранжерею? — донесся до нашего слуха откуда-то издалека полный негодования женский крик, когда мы уже почти достигли кустов. — А ну пошла отсюда!
— Ходу, Стефи, ходу! — торопливо прошептал Эри, наваливаясь грудью на ручку тележки.
Эри
— Прискорбный случай, произошедший вчера в нашей оранжерее… — Управляющий, заложив руки за спину, хмуро вышагивал перед строем учеников университета. — Каким-то… непостижимым образом… в ней оказалось четыре поросенка…
Ага, прокомментировал я про себя, третьего, значит, еще ищут… Кульненько…
Я стоял рядом со Стефанией, склонив голову и сцепив перед собой пальцы опущенных рук, с выражением глубочайшей скорби на лице внимал словам оратора. Стефи тоже, не поднимая низко опущенную голову, бурила взглядом паркетный пол зала, где нас собрали. Молодец! Каяться не побежала…
— …оранжерее нанесен весьма значительный ущерб…
М-да, кто ж думал, что так выйдет? Неудачное стечение обстоятельств… Я таких разрушений не планировал…
Моих свинок обнаружили две целительницы, зашедшие в оранжерею посмотреть, как растет их чудная травка. Одна из них осталась противостоять нашествию, а другая помчалась за помощью. Ноги ее принесли к фонтану, любимому месту посиделок студентов. И надо ж было так случиться, что среди отдыхающих не оказалось никого с целительского факультета. На просьбу о помощи толпа будущих специалистов в области бей-ломай с энтузиазмом откликнулась и со всей энергией молодости ринулась ловить свиней. В результате, как говорится, лекарство оказалось хуже болезни. Воздушники, водники и иже с ними в земле не копаются, и для них вся трава — просто трава. Если сначала все еще ходили по дорожкам, то как только из зарослей целебных растений выскочили поросята, все полетело к чертям. В азарте погони за ними ребята перепрыгивали оградки, с размаху врубаясь в кусты, ловили поросят «в броске», опять же с падением голкипера на грядки накидывали на них мешки… Целительницы, приведшие «помощников», под конец уже просто непрерывно визжали. Слова и увещевания у них кончились. Тут еще кому-то в голову пришла идея использовать магию.
Бздышшшш!
Воздушная волна, которая по идее должна была сбить порося с ног, прошла выше, выбивая стекла из рам.
— Ааа-аа! Какой дурак там магию использует?!
— Гони на меня, гони!
Бздыш!
— Да вы тут первый курс поубиваете! Они еще щиты не умеют ставить! Стойте, идиоты!
Бздыщщщ!
Хорошо гуляют, подумал я, осторожно заглядывая в дверь. Точно, год не будет урожая!
Короче, пока на шум не прибежали преподаватели и главный агроном с лопатой наперевес, пол-оранжереи разнесли, а посадки вытоптали. Поросят поймали уже после того, как у них «кончился завод» и они сами попадали от усталости. До этого они носились, словно спайклы, лихо сигая через все препятствия, попадающиеся у них на пути, и уворачиваясь от протянутых рук. Затем дело дошло до цифр.
— Смотри, на нем четверка нарисована!
— А на этом единица!