И все же ему повезло. Он успел получить Имя. Ведь он — Гример, а не просто Семьдесят седьмой, каким был еще два года назад. И Муза, его Муза, тоже сегодня не безымянна… И он почувствовал, как живот стал вздуваться, вот уж никогда не думал Гример, что живот так поведет себя в огне. А, нет, это все-таки заблуждение — просто кожа лопнула и все, что было внутри, вывалилось наружу. Подожди, у тебя уже путаются мысли, если б это вывалилось, то нужно было бы открыть один глаз, чтобы подобрать все это, когда связаны руки, ты же можешь видеть, следовательно, помочь. Или нет, когда связаны глаза, ты можешь быть ни в чем не виноватым. Опять не так?
Не так. Это не выход. Успокойся, вспомни. Что не боится огня? Камень? Камень. Тело, видимо, еще подчинялось мысли. Ибо все, что оставалось живого в Гримере, стало камнем. И справедливо — ведь если нет выхода, значит, надо его выдумать. И мысли опять, как споткнувшийся бегун, поднялись и затрусили дальше, чуть прихрамывая. Да, действительно, думал Гример, если сейчас открыть оставшийся глаз — он сгорит, если открыть рот — сгорят его речь и дыхание, если он будет ощущать боль, не выдержит мозг.
И Гример засмеялся. Выход не надо было выдумывать. Все стало просто, он камень, а камень не боится огня, раскаляясь, он всего лишь становится красным и хрупким, выделяя пот, чтобы уравновесить температуру, исполняя закон будущих причин.
И тут возникло сомнение — так внезапно открывается пропасть за поворотом, на месте еще вчера бывшей здесь дороги. Став камнем, сможет ли он работать? И обойдутся ли без него? Не каждому дано людей, от природы разных, выправить в одно лицо — такое, как в зале на стене в Доме за его спиной. Гример даже сейчас, за годы работы выучив наизусть каждую черту этого лица, здесь — над Городом, в огне, спрятав внутрь себя последний оставшийся в живых глаз, — видел это лицо так же ясно, как если бы смотрел на себя в зеркало с полуметрового расстояния.
Брось спичку в стог сухого сена, и увидишь, что станет с сомнениями Гримера. Только красный пепел запорхает в воздухе. И ничего. Только почерневшее пятно на земле. Наверное, еще меньше след от будущей памяти. Хотя был же он, стог, трава которого еще не взошла, летели по ветру красные пчелы, прятались в нору суслики, спасаясь от огня, и пахло паленым волосом, и дымилось мясо, ставшее камнем.
Глава первая
ВЫБОР
I
Идет дождь, и только внутри человека его нет. Как ни силен, как ни постоянен, как ни настойчив, как ни повторим, как ни холоден, как ни всемогущ он, дождь, дождь синий в косую линейку — реки, красный в крупную клетку — солнца, зеленый, сквозь листья — вниз — на пик капюшона плаща — по плечам — наземь, а там – в поток, в канал и за город, — как ни силен он, дождь, внутри человека течет мысль, набухает кровью, выходит паром изо рта или застывает в мозгу памятью на всякий случай, в надежде когда-нибудь пригодиться. Все, что вне человека, подчинено законам природы, все, что внутри человека, ничему и никогда не подчинено. Он может прожить в подполье, то есть сам в себе, жизнь, и никто не узнает об этом, потому что он будет идти, как Гример идет сейчас по улицам Города, возвращаясь с работы, как возвращается сейчас с работы Гример, потому что его будет ждать дома Муза, случайно доставшаяся ему, его верная Муза, как ждет Муза нашего Гримера. И все равно дождь — сверху вниз, а кровь внутри тела, в неправильном, в единственном направлении не-за-ви-си-мо от направления дождя, — так или примерно так в радости рассуждает Гример. В радости, потому что рано или поздно сбывается то, чего ждешь и чему единственно верен. И все же час встречи человека с самим собой главным неожидан и случаен и, может быть, губителен, может быть, и не нужен, а наоборот, чем долее проживешь в ожидании часа этой встречи, тем больше будет осмыслена жизнь твоя. Так или примерно так и примерно, может быть, такими словами Гример рассуждает на пустынной улице Города, не замечая, что мысль защищает его от происходящего снаружи и идет он, не чувствуя, как дождь сжимает своими холодными тяжелыми руками тело и пригибает голову к камню, что, лежа под ногами, надежно служит жителям Города.