На рабах заработок был высок. В Паман, они числились умершими. А в форте им ставили клеймо раба-заключённого. Кого продать, кого на бой. На арене форта заключённые приносили не малую прибыль хозяевам. Бегство было не возможным. Да и места весьма суровые. Тех, кто выбрался и не умер, не было.
Паша, выполнив первую часть пути, был встревожен. Так, как на обратном пути частенько нападали пираты. Их укусы были не приятны. Но они не когда не выставляли достойные корабли. Редко когда пираты вели именно войну. В основном от них все неприятности были от их грабежей. Тем не менее, умереть можно было и в лёгком обстреле. На кораблях такого типа всегда были маги. Но и они не всегда спасали ситуацию. Гильмах находился на головном корабле. Охранная галера была оснащена сорока четырьмя орудиями и на борту сто восемьдесят членов экипажа, отважных моряков. Вторым кораблём шла боевая изабелиа. Тридцать четыре орудия и сто шестьдесят членов экипажа.
Утром караван пересёк пролив геланий, пройдя между островов карликов. Тоже вполне воинственный и дикий народ. Но их флот столь слаб, что не с кем они не связываются. Раздался окрик смотрящего. Паша с капитаном достали подзорные трубы. На горизонте виднелись два корабля. Судя по всему, они шли наперехват.
- Приготовить пушки! Боевая готовность! - Крикнул капитан.
Время тянулось. Паша нервничал. Два корабля, могут быть весьма неприятным укусом. А если, всё-таки, окажутся, хорошо вооружены. Через несколько часов, корабли стали хорошо просматриваемы. Это были пиратские корабли. Боевая изабелиа и пиратский бараган. Серьёзный противник. Особенно, решительно настроенный на бой. Гильмах стал судорожно подсчитывать боевые качества сторон. Орудий у нас семьдесят восемь. У них семьдесят четыре. Людей у нас триста сорок у них по идее двести девяносто. Галера мало маневренна, но с тараном. У барагана такая же маневренность и тоже есть таран. В общем, шанс есть. У нас числовое преимущество.
- Маги поднять щиты! - Кричал капитан.
Щиты притормаживали ядра. И спасали от прямых стихийных атак. От ментальной магии на корабли брали артефакты. Раздался грохот. Туман пороховых выстрелов заслонял видимость. Судно вздрогнуло. Потом, полетели щепки, от пробивающих карму ядер.
Вновь молниеносное сияние в жерлах пушек и грохот выстрелов. Свист ядра сбившего третью мачту от носа корабля. Пираты поставили корабли по обе стороны и одновременно стали бить по галере с двух сторон.
В дыму было видно, что изабелиа тоже неплохо потрёпана. На лице паши застыл ужас, когда он осознал, что второй корабль повернул на отступление к берегу. По обе стороны ударились об карму пиратские корабли. Волна разбойников хлынула лавиной.
Гильмах достал из ножен саблю. Звон метала. Выпады блоки. Выстрелы, где то на нижней палубе. Последний опорный пункт палуба рулевого. Уроки фехтования не прошли даром. Паша смог двоих ранить. Одного гоблина зарезать. Но коварный его собрат нанёс с тыла удар дубиной. Всё стемнело и смолкло.
На корабль ступил Хуранг отступник. Пират получивший титул пиратского барона. Отступник он был в серьёз. Ибо когда-то именно и был капитаном султании на боевой изабелиа.
- Что делать с пленными знаете! Деньги ваши! Корабль на буксир. Нам на будущее понадобится. - Султаниец широко улыбнулся.
- Капитан! Тут походу богач какой то! - Крикнули с палубы рулевого гоблины. - Он нашего одного зарезал, shi’!
- Ghirky! Отличный штурмовой отряд, ваш смогли уменьшить? - Отступник поднялся на рулевую палубу. - О! Не уж сам паша султании к нам в руки попал.
- Разбойники.... - Прохрипел Гильмах, приходя в себя. Осмотрелся. Саблю его забрали.
- Назови себя! - Сказал капитан.
- Гильмах Терседиш. - Скулы сжимались. Слова получалось выплёвывать. - Паша султана Альмахара Венк.
- Альмахар поощряет всё, что ему приносит прибыль. И человеческие жизни, тому доказательство. - Отступник обернулся. Осмотрел заключённых Паман. Да тут, как всегда «дружба народов». - Такую участь вы для себя хотите!
- Лучше издохнуть, чем быть пиратом! - Выкрикнул, какой-то тощий мужик.
- Выполнимо. - Ответил спокойно капитан и кивнул помощнику.
Мужика тут же проткнули клинком в живот и выбросили за борт. Толпа изрядно заволновалась. Больше смельчаков не нашлось. Люди и не люди в этой массе сей час думали одинаково. Им хотелось жить. И это главное.