Я разворачиваю записку, что нашла в ванной Серены и Рори. Ногтем большого пальца разглаживаю примятости на бумаге и долго смотрю на текст. РРХ. Может быть, «В» — это какое-то прозвище Серены? Нет, вряд ли. Я наткнулась на что-то дурное, не предназначенное для моих глаз. Это ясно как божий день. «Ох, Рори, Рори, — мысленно вздыхаю я. — Во что ты ввязался?»
Я все смотрю и смотрю на записку. Буквы начинают расплываться и сливаться перед глазами. Вскоре это уже вовсе и не буквы, а какие-то очертания, символы. В конце концов, так ничего и не надумав, я закладываю записку между страницами в конце книги, которую читаю, и выключаю лампу, что стоит на тумбочке.
Прислушиваюсь к глубокому ритмичному дыханию Дэниэла. Прислушиваюсь к тихим взрывам смеха где-то в ночи, к гудению стиральной машины внизу, к шуму ветра, гуляющего по холму и со свистом пролетающего мимо наших окон. Долго не могу уснуть.
Срок: 30 недель
Хелен
Мне кажется, я постоянно натыкаюсь на Рейчел — на рынке, в кафе с эстрадой или в парке с его выжженными газонами. Впрочем, ничего удивительного. Она живет в моем районе, мы обе в декретном отпуске. Однако с Сереной так часто я никогда не сталкиваюсь. Да и с Рори тоже. И даже с Дэниэлом. Впрочем, у всех разные обстоятельства. Поразительно другое: откуда на улице днем столько народу? Чем они все занимаются?
Декретный период сам по себе необычен: нейтральная полоса между месяцами беременности и родами. Свой день я строю вокруг приема у врача, поездки в город за покупкой «радионяни» или аппарата ЧЭНС[5]. В метро все пассажиры приклеены к своим смартфонам: ведут переписку, организуя свою жизнь, более насыщенную, чем моя. Зачастую никто даже головы не поднимет, не обратит внимания на то, что рядом беременная женщина, которой необходимо сесть. А я сама стесняюсь попросить, чтобы мне уступили место. Мне все твердят, чтобы я пользовалась преимуществами своего положения и получала удовольствие. Я не совсем понимаю, что они имеют в виду. В моем восприятии это — мертвый сезон. Период отсутствия, период ожидания.
Наконец нам с Кэти удается условиться о встрече, чтобы вместе пообедать. Я жду этого дня — яркий флажок в моем пустом календаре — с бо́льшим нетерпением, чем обычно. И все равно сегодня утром почему-то немного нервничаю.
По дороге к станции метро подумываю о том, чтобы сообщить Кэти о записке, которую я нашла в ванной Рори и Серены. Кэти — мастер добывать нужную информацию. Она сумеет выяснить, во что впутался Рори.
Минуя книжный магазин, я вижу, как Кэти выходит из станции метро. Что сразу бросается в глаза — кожаная куртка, наушники, стаканчик кофе в руке, отстраненное выражение лица. Кэти, как и Чарли, всего на полтора года младше меня. В детстве она жила неподалеку от нас и была подружкой Чарли, но в подростковый период, когда небольшая разница в возрасте перестала иметь существенное значение, и я с ней подружилась. Мы оставались подругами на протяжении всех лет учебы в университете и дружим по сей день.
Но сейчас, когда я увидела ее, у меня вдруг возникло ощущение, что она снова намного моложе меня. В конце концов, нас уже разделяет нечто большее, чем полтора года разницы в возрасте: супружество, дом, дети, беременность. Глядя на нее теперь, я чувствую себя старухой. Я машу ей, и на ее лице расплывается изумленная улыбка. Она подбегает ко мне, крепко меня обнимает.
— Боже, Хелен. Какая же ты огромная!
— О, спасибо!
— Прости, я не так выразилась. Ты выглядишь великолепно. Просто… мы с тобой давненько не виделись, да?
Ее слова тяжестью оседают в душе. Усилием воли я заставляю себя посмотреть ей в глаза, улыбнуться и сказать, что я не обижена. Она улыбается, в лице ее отражается облегчение.
— Пойдем, — говорит Кэти. — Я умираю с голоду.
Мы идем через парк, где могучие конские каштаны только-только начинают сбрасывать свои богатые наряды. Золотистые листья выплывают из железных ворот и ложатся на тротуары, оседают в ржавой воде канав и у дверных проемов. У павильона № 1 за столиками сидят посетители кафе, наслаждаются отголосками исчезающего тепла. Они все в верхней одежде, но с удовольствием, закрыв глаза, подставляют лица солнцу, упиваясь каждым мгновением ласковой погоды. Между столиками лавирует официантка, собирает грязную посуду, балансируя на руке подносом с кофейными чашками и усыпанными крошками тарелками. На ней серый передник, на поясе завязанный маленьким бантиком.
5
Чрескожная электронейростимуляция (ЧЭНС) — метод электрической стимуляции, в первую очередь направленный на симптоматическое облегчение боли путем избирательной активации нервных волокон.