— Как я уже сказал, Дуги спас тебе жизнь.
— От этого не легче…
— Ты хотел бы умереть?
— Я… — Лиам искал нужные слова. — Наверное, я просто не хотел слышать о смерти друга.
— Трудно смириться. Но я могу уверить: твой друг попал в небесную обитель героев.
— Откуда вы знаете?
— Мы любили и наблюдали за ним. А еще спросили тех, кто многое чувствует.
— Что стало с телом? — Лиам наконец открыл глаза.
— Похоронили в парке.
— И родители никогда не узнают, что случилось с сыном…
— Это лучше, чем оставить там, где труп оберут и разденут бродяги, а потом растерзают собаки.
— Вы ведь не поставили надгробие, — скорее утверждал, чем спрашивал Лиам.
— Посадили на могиле ель. Решили — подойдет.
— А что с уродами, которые на нас напали?
— Адъютант и двое вернулось в академию, а труп третьего остался в переулке.
— Это я его?
— Нет, адъютант стрелял на звук.
— Как они вообще нас нашли?
— В переулке за забором уже пару дней дежурил шпик, а после — шли по следу с собакой.
— Но собака не могла взять след на ровном месте.
— Дали понюхать вашу вещь.
— Да, ублюдку не откажешь в проницательности.
— Я больше не могу терять времени, скоро начнется суд.
— Суд?
— Будут судить Дуги.
— За что?
— Он ударил Лероя глефой по шее.
— Убил?
— Нет.
— Жаль. — Лиам скрипнул зубами.
— Если бы убил, суда не было бы.
— В чем его обвиняют?
— Попытка убийства, раскрытие личности перед смертным.
— Там было с десяток ваших.
— Но только Дуги принял свою настоящую форму.
— Я могу что-то сделать?
— Выступи в защиту. Ты помог в битве за портал, судья это учтет.
— Портал?
— Дуб — мост между Феерией и вашим миром.
— А что, если признают виновным?
— Изгонят и закроют вход в Феерию.
— Не очень-то сурово.
— Раньше было несурово. Тогда кругом жили аристократы, и мы питались магией вашего мира. Да раньше и не изгоняли, если смертному покажешься. Времена сильно изменились. Теперь без магии Феерии любой из нас очень быстро станет смертным.
— Человеком? — удивился Лиам. — Фэйри может стать человеком?
— Нет, останется фэйри, но может помереть от ран или яда, как человек. Остается только присягнуть темным. Они всегда принимали перебежчиков. Я против ничего не имею. Знавал даже парочку совершенно нормальных, но темные обязаны делать пакости людям. Обычно они выбирают негодяев…
— Боишься, Дуги не станет перебирать?
— Ты не видел темных паков. — Светловолосый покачал головой. — Они настолько увлекаются, что шутки могут закончиться смертью. Пока король Падуб не отправился на Дикий континент, держал подчиненных в узде, но сейчас темные распоясались не на шутку.
— Так Падуб сбежал вместе с Трусливым королем?
— И наш Дуб тоже. Короли фэйри тесно связаны с человеческими. После смерти ализонийского и рукийского королей остался только один монарх, за которым следовали люди.
— Трусливый король.
— Правильно.
— А почему…
— Позже, — перебил Лиама Комнол. — И так узнал о фэйри столько, сколько не узнавал ни один бримиец за последние шестнадцать лет. Суд скоро начнется. Поможешь тому, кто спас тебе жизнь?
— Сказано так, чтобы я чувствовал вину, если откажусь.
— Именно этого я и хотел, — признался светловолосый.
— Кто он тебе?
— Сын. Родился восемнадцать лет тому назад. Во времена, когда начали появляться первые крысы-охотники. — Последнее слово Комнол произнес, будто плюнул. Ненависть — но Лиам мог понять и как тревогу за сына.
— Где одежда?
Глава 22
Зал суда оказался огромным. Казалось, здесь собрались все, кто участвовал в битве за дуб, и еще столько же. Фэйри украдкой косились на Лиама, сидевшего во втором ряду за обвиняемым, и от этого становилось не по себе. К тому же весь зал перешептывался и гудел как улей. Сказочный народ предстал перед Лиамом в новом виде. Узнать их род можно было, только сильно присмотревшись. Здесь головы брауни не такие большие, а фигуры крылатых эльфов не такие хрупкие.