Батя купил калачи, и они поехали домой. Гришатка сидел рядом с отцом, щурился от весеннего солнца, и думал о мать-мачехе. Когда они оказались за деревней и поехали вдоль ручья, он все высматривал знакомые желтые головки, и когда увидел, попросил батю остановиться. Сказал, что хочет оправиться, а сам раз - и к ручью.
- Гришатка, ты чего? - крикнул батя.
- Хочу тебе нарвать, - крикнул в ответ Гришатка. - Тетка Фрося сказала, от кашля помогает. А ты кашляешь.
Земля у ручья была скользкая, и Гришатка, не удержавшись, ухнул в него обеими ногами. Брызги так и полетели.
- Гришатка! Прибью, озорник! - сразу же заругался батя из телеги.
Гришатка посмотрел на себя, стоящего по щиколотку в воде, посмотрел на батю, и поежился.
- Батя, я нечаянно! - закричал он.
Цветы росли у самого берега, желтые, яркие, как солнышки. Гришатка нарвал немного, стараясь оставить корешки в земле. Пусть еще растут. Он потом, может, еще приедет. И тогда уже увидит листья, и проверит, не сшутковала ли тетка Фрося. Дело ли - снизу теплые листики, сверху холодные. Гришатка наклонился к земле, разглядывая стебельки - а вдруг листики уже появились. Но там ничего не было, и он только вздохнул. Он вышел из воды и побрел к телеге, зная, что сейчас ему попадет. Батя уже вылезал, и лицо его было сердитое. Гришатке очень не хотелось попасть под руку, и он обошел телегу, чтобы положить цветы с другой стороны, где батя не достанет.
- Поди-ка сюда, сынок, - угрожающе сказал батька.
Светило солнышко. Теплый ветерок трепал гришаткины вихры и забирался под рубаху, щекоча до мурашек. Гришатка сам не понял, как так вышло, а вот уже, как зайчик, которого он однажды видел в поле, он прыгнул в сторону, спасаясь от батиной тяжелой руки.
- Гришатка! - взревел батя. - А ну подойди!
Гришатка честно хотел подойти, но опять почему-то оказался в совсем другой стороне, а батя, тяжело выдохнув, ухватил рукой воздух.
- Ужо попадешься ты у меня! - сказал батя грозно и побежал за Гришаткой.
А Гришатка от него - и прямиком к ручью, у которого собирал мать-траву. Прыг - и вот он уже в воде.
Батька стал на берегу, бранясь и грозя кулаком. Потом тяжело вздохнул и полез в ручей. Гришатка уже было вылез на другой берег, но тут земля опять обвалилась - и он полетел в воду. Брызги окатили их обоих, Гришатка не удержался на ногах и, закрыв глаза, упал, ухватившись за что-то мягкое. Раздался громкий плеск... и батя совсем рядом заохал и засмеялся одновременно.
- Ох, озорник! Ох, бездельник!
Гришатка открыл глаза и увидел, что отец сидит рядом с ним в ручье и смеется. Потом жесткая рука ухватила Гришатку за вихор.
- Попался!
Гришатка кое-как вскочил, вырвавшись из батькиной хватки, выбрался на берег и побежал от ручья, батя - за ним.
Они бегали друг за другом, пока не утомились, а потом оба упали на свежую солому телеги, укрылись тулупом, сняв мокрые сапоги и портки, и смеялись, и батя пел песни, а лошадь Отрада везла их домой, и в небе звенели птицы, и Гришатка был счастлив...
А ночью, когда все уже спали, Гришатка лежал под теплой овчиной и все думал о копейке, которую он сунул тетке Фросе в карман кофты. Он уснул, и ему приснилось, как тетка Фрося нашла копейку, как она пошла на базар и купила молока, а ее беззубые дети собрались вокруг стола и радуются. И она налила им молока, и все удивлялась, откуда у нее копейка.
А он, Гришатка, знает, откуда, но никому не скажет, подумал он во сне.
А потом ему стала сниться мать-трава, и он и сам не заметил, как пришло утро.