— Нет, — махнул рукой Ур. — В пригороде Эль-Кара жило одно семейство верлоков, но мы их быстро согнали оттуда. Видимо, они сюда прилетели и сильно расплодились. И почему их во время «Битвы Светлых» не истребили? Не нашли, наверное.
Ур посыпал порошком спину и голову Гриши, а потом занялся плечами Назифы. Девушка к тому времени немного успокоилась, и теперь неподвижно сидела и глядела перед собой.
— Правильно, что железный лифчик надела. Представляешь, если бы он у тебя на титьке повис с такими-то зубами? — попытался пошутить Гриша, но девушка лишь слабо кивнула. В другой раз он бы получил удар или свирепый взгляд, но не сейчас.
Вдруг Гриша вскочил на ноги, и начал озираться, будто что-то потерял.
— Что ты ищешь?
— Лирры! Где наши пушистики?
Все подключились к поискам. Друзья заглядывали за камни и скалы, шарили руками в трещинах, но все было напрасно, зверьки исчезли.
— Может, их верлоки съели или ты случайно спалил? — предположил Ур.
— Только не это! — Гриша рухнул на колени возле сгоревших тушек и начал их перебирать. — Фу-ух! Лирров здесь нет.
— Значит, убежали.
Они перекусили и засобирались в дорогу. Назифа предложила взобраться повыше и попробовать отыскать вулкан.
— Будет обидно, если лаву не найдем, — Гриша с сожалением рассматривал единственную рубашку. Местами она была разорвана и вся в крови.
— Будет не обидно, а смертельно, — отозвался Ур. — Если демонов не прогнать, они всех съедят. Будут кочевать из города в город, из поселения в поселение. Они же бессмертны, в отличие от нас. А то, что в Эль-Каре демон сорвал ставни, а в Груфу разбил камнем стеклянную крышу, говорит о том, что от них все труднее будет спрятаться и защититься.
Раны на теле Гриши перестали кровоточить, но продолжали болеть. Назифа с трудом наступала на ногу. Тварь, вцепившаяся в ее икру, успела отгрызть кусок мяса. Пришлось Уру взять инициативу в свои руки. Он попросил Гришу подсадить его и поднялся на скалу, с более пологим склоном.
Гриша и Назифа стояли с оружиями наизготовку и озирались. Теперь им везде мерещилась опасность. К тому же верлоки могли вернуться.
— Что ты видишь? — не выдержала долгого ожидания Назифа.
Ур приставил ладонь ко лбу и всмотрелся вдаль. Там, в голубой дымке, одну из вершин будто кто-то сломал и теперь гряда напоминала щербатый рот.
— Вижу! — закричал он и ткнул пальцем. — Вон та напоминает вулкан…А может и нет.
Глава 10 Ну хоть что-то хорошее
Гриша посмотрел на Назифу и заметил слабую улыбку на осунувшемся лице. У него встрепенулось сердце от жалости к ней. Молодая девушка вместо того, чтобы сидеть дома, вязать салфетки и играть на фортепиано (или чем там у них девушки занимаются?), убивает и подвергает свою жизнь опасности. И все из-за чего? Из-за золота.
«Эх, где бы ты не жил, везде люди страдают из-за злосчастных денег. Надо быть помягче с крепостными и иногда дарить хотя бы рубль», — подумал он и вспомнил один случай.
В соседней деревне в небольшой усадьбе жила семья Смолиных. Крепостных у них было в два раза меньше, а земель всего ничего. Однако в деревне они предпочитали жить и заниматься делами только летом. В остальное же время за их хозяйством никто не следил, хотя управляющий имелся. Но очень уж он был ленив и глуп, поэтому Смолиным денег едва хватало на самые первостепенные нужды. Однажды приехал отец семейства Смолиных к Степану Мефодьевичу в гости. Они тогда знатно посидели: много съели, много выпили и даже в баньке успели попариться. Когда пришло время ложиться спать, гость упрямо заявил, что хочет домой. На коня его, конечно же, не пустили садиться, вот тогда Степан Мефодьевич и обратился к любимому сынку:
— Гришенька, голубчик, будь так любезен, отвези на карете Германа Васильевича домой. Он ведь пешком попрется ночью, я его знаю.
— А почему я его должен везти? — удивленно воскликнул Гриша. — Кучер для чего имеется?
Но батюшка опустился на диван рядом с ним и, дыша перегаром, зашептал:
— Это знак уважения, Гришенька. Не какой-нибудь человечишка его до дому проводит, а сам дворянин Михайловский. И ему приятно и нам.
— Мне-то чего приятного с пьяницей возиться?
— А тем приятно, сыночек, что я тебя не накажу, — с улыбкой сказал отец, но Гриша почувствовал нотку угрозы.
— Меня не за что наказывать, — он начал собирать карты со столика, на котором раскладывал пасьянс.
— Да? — изобразил удивление Степан Мефодьевич. — А не ты ли, милок, проиграл дедушкин штуцер в карты на прошлой неделе?
У Гриши от страха дыхание сперло и промелькнула мысль: «Сбежать или повеситься?»
— Уже собираться, батюшка? — елейным голосом спросил он, встал и отошел на безопасное расстояние, чтобы крепкая отцовская рука не схватила его за ухо или не дала звонкую затрещину.
— Карета ждет у крыльца, — усмехнулся Степан Мефодьевич и с кряхтеньем растянулся на диване. — Смолин уже там, храпит.
Благо Герман Васильевич всю дорогу спал и не приставал с вопросами и нравоучениями. Гриша передал дворовым работникам в дупель пьяного хозяина и поехал обратно домой. Луна освещала дорогу, но все равно было страшно ехать одному по ночному лесу, в котором постоянно что-то трещало и ухало. Он захлестал коня, чтобы быстрее добраться до дому, но вдруг переднее колесо справа хрустнуло и покатилось в вбок, а карета наклонилась и с треском остановилась. Гриша, сидевший на козлах и чуть не свалившийся вслед за колесом, зло выругался:
— Ядрена вошь! Этого мне только не хватало!
Он решил оставить карету на дороге и начал снимать с коня Цезаря упряжь.
— Может, помощь нужна, барин? — раздался сзади зычный голос.
Гриша испуганно взвизгнул и обернулся. Перед ним стоял обычный деревенский мужик с широкой окладистой бородой. В одной руке он держал скрученный хлыст, а в другой котомку.
— Ты кто? — сипло спросил юноша, но тут же откашлялся и грубым голосом повторил. — Кто такой, спрашиваю? Оглох, что ли?
— Так я же свой, с Вольгино. Пастух. Мой сынок Филя у вас при дворе кузнецом трудится.
Юноша с облегчением выдохнул и показал на карету.
— Видишь, не могу ехать. Помоги коня распрячь.
— Зачем? Я щас вмиг обратно поставлю.
Мужик аккуратно положил на землю свои вещи, поднял колесо и подкатил к карете. Затем осмотрел ступицу и задумчиво погладил бороду.
— Ну, сможешь починить? — поторопил его Гриша.
— Смогу, что тут не смочь-то, — он приподнял одной рукой карету, а второй подтянул колесо и приладил на место.
Изумленный Гриша не сразу нашелся, что сказать. Сгорбленный от тяжелой работы мужик преклонных лет обладал невероятной силой. Теперь стало понятно, в кого пошел великан и силач Филя.
— Спасибо. Удружил, — юноша кивнул и протянул ему руку.
Мужик сначала стушевался, видать еще никогда не здоровался за руку с барином, но потом несмело пожал своей сухой мозолистой рукой.
— До дому хватит, если медленно будете ехать. А потом надо починить, — предупредил он.
— Починят, не волнуйся. Может, тебя подвезти до Вольгино?
— Нет-нет. Через лесочек мне быстрее, дом как раз на отшибе стоит, у реки.
Гриша натянул вожжи, и Цезарь, кивая головой, потянул карету в сторону усадьбы.
«Надо будет отблагодарить его. Это ж какой он по молодости был! Завтра у управляющего поинтересуюсь про него. Может, помощь какая нужна».
Но на следующий день с утра к нему заявился дружок с военного училища и про мужика он благополучно забыл.
***
— А ведь так и не отблагодарил, — с досадой сказал Гриша и помог Уру спуститься со скалы.
— Ты о чем?
— Да так, вспомнил кое-что.
— Надо поторопиться, чтобы успеть дойти до вулкана, — библиотекарь показал на солнце, зависшее над горизонтом.
Они шли плоским камням с острыми краями и не раз поскальзывались и падали. Назифа опиралась на Гришу и Ура, с трудом наступая на больную ногу.