Озаз прищурился, пристально вглядываясь в лица друзей, будто пытался определить: обманывают или нет?
— Доказательства, — строго сказал он. — Вы принесли его голову?
— Какую голову? — возмутился юноша. — От него ничего не осталось. Пропал бесследно. Отдайте наше золото и мы пойдем отдыхать. А завтра с утра двинемся в Эль-Кар.
Однако Озаз даже не шелохнулся. Наступила гнетущая тишина, которую первой не выдержала Назифа:
— Эй, наместник! Ты почему нам не веришь? Мы рисковали жизнью и освободили твой город от Пустынного демона. У нас был уговор: четыреста монет каждому. Где золото?
Наместник неприязненно посмотрел на дерзкую девушку и кивнул:
— Хорошо. Я отдам вам золото. Но только после того, как докажете, что демона больше нет. Если бы я верил на слово всем проходимцам, то уже давно бы разорился. Разговор окончен!
Он развернулся на пятках и быстро зашагал во дворец.
— Эй-эй! Мы так не договаривались! Отдай нам наши монеты! — захромал за ним Гриша, но Ур остановил его.
— Не надо. Он прав. Мы не подумали о доказательствах. Четыреста монет каждому – это очень много. В опустевшем городе денег и так нет. Он не может раздавать их просто так.
— Но как мы докажем?
— У меня есть одна идея, но сначала пойдемте в гостиный дом. Поедим, помоемся и отдохнем.
Через несколько минут дверь гостиного дома распахнулась и перед ними появилась пухлая хозяйка Муна. Увидев гостей, она отшатнулась, и улыбка слетела с ее лица. С минуту Муна рассматривала их, затем дотронулась пальцем до плеча Гриши, провела рукой по лысой макушке Ура и, наконец, продолжительно выдохнула:
— Это вы. Вы вернулись.
Гриша спустил лирров, которые тут же засеменили к столам и запищали, требуя еды.
— Накрывай, хозяйка, на стол. Будем праздновать! — юноша подмигнул ей и заковылял вслед за лиррами.
— А что праздновать? — осторожно спросила она.
— Как что? — изобразила удивление Назифа. — Сегодня же «День открытых окон».
Муна задумалась. Гриша чуть в голос не рассмеялся, наблюдая за умственным процессами, которые происходили в ее мозгу и отражались на лице. Через несколько секунд она несмело сказала:
— Не знаю такого праздника. Что он обозначает?
— С сегодняшнего дня, дорогая Муна, надо сорвать с окон все доски, открыть все ставни и больше никогда не закрывать. И каждую ночь перед сном обязательно любоваться звездным небом, — терпеливо объяснила Назифа, сняла тяжелый пояс с кинжалами и опустилась на деревянный стул.
— Вы, наверное, шутите, — махнула рукой Муна и исчезла на кухне.
Вскоре запахло жареными яйцами. Дети соседки Амизи вереницей потянулись из кухни и принесли блюдо с лепешками, кружки с прохладным сладким напитком и нарезанное вяленное мясо. За ними появилась Муна с огромной сковородой, в которой шкворчала яичница.
Когда друзья набросились на еду, дверь распахнулась и зашел муж Муны – Фенуку. В руках у него была большая корзина с овощами. Он не заметил компанию, сидящую за столом, и сразу бросился к жене:
— На рынке говорят, что демона больше нет! Сирил видел на мосту людей, которые сказали, что были в горах и убили демона.
— Не убили, а отправили домой. В преисподнюю, — подал голос Гриша и с шумом отпил из кружки.
Фенуку резко обернулся и застыл с открытым ртом.
— Да-да, это мы – Укротители Пустынных демонов. Можете всем рассказывать, что мы гостевали у вас. Думаю, отбоя не будет от любопытствующих. Только опишите меня как-нибудь помужественнее, что ли. Скажите, что у меня сильные руки, волевой подбородок и роскошные золотистые волосы. И вообще, не стесняйтесь приукрашивать. А ты, Ур, обязательно впиши наши имена в историю. Пусть знают потомки, кому обязаны счастливой жизнью.
Ур усмехнулся и кивнул, тщательно пережевывая соленое мясо.
— Не может быть, — выдавил Фенуку и подошел к их столу. — Так это вы?
Гриша кивнул и засунул в рот большой кусок яичницы.
— Спасибо, друзья! — Фенуку рухнул на колени и начал кланяться. — Наши спасители! От всей души и сердца! Спасибо! Пусть Боги даруют вам много дней счастья и любви!
— Эй-эй! — Гриша остановил его. — Не надо. Одного «спасибо» нам вполне достаточно. Главное, чтобы наместник выполнил свою часть уговора.
— А что должен Озаз?
— Золото, конечно же. Только он не очень спешит нам его давать. Требует доказательств.
— Так у вас нет доказательств? — удивленно воскликнул Фенуку и вскочил на ноги.
— Будут, — загадочно улыбнулся Ур и подмигнул Грише.
Тот пожал плечами и продолжил трапезу, подкармливая мясом лирров под столом. Фенуку и Муна ушли на кухню, что-то тихо обсуждая.
***
После ужина Фенуку по обыкновению начал запирать двери и проверять окна.
— Ну что, пойдем? — Ур тронул за плечо разомлевшего юношу. — Надо доказать Озазу, что мы не обманываем.
Гриша потянулся, поправил розовую рубашку, которую любезно предложила Муна, и с кряхтеньем встал из-за стола.
— Я когда-нибудь отдохну? — пробурчал он и зашагал к двери, зевая во весь рот.
Ему наперерез подскочил Фенуку и, подозрительно прищурившись, спросил:
— Куда это вы собрались?
— На улицу. Воздухом подышать.
— А если вы демона впустите? — зашептал хозяин гостиного дома.
— Дружище, — Гриша опустил руку ему на плечо и попытался отодвинуть от двери, но тот крепко стоял. — Мы же говорили – демона больше нет. Сейчас мы вам всем докажем.
Ур подошел к двери, отодвинул верхний засов и потянулся к нижнему, но тут Фенуку схватил его за руку:
— Не делай этого! Мы все погибнем, — испугано запричитал он. Гриша обхватил его сзади за плечи и крепко сжал. Ур дернул нижний засов и открыл дверь. Ночная прохлада порхнула в лицо. Фенуку выдохнул и отчаянно засучил ногами, пытаясь освободиться из крепких объятий.
— Эх, малохольный, — усмехнулся Гриша, отпустил мужичка и шагнул к двери. Сзади послышался скрип, это Назифа вышла из-за стола с кистенем в руке. На вопросительный взгляд юноши, пожала плечами и смущенно ответила:
— На всякий случай.
Они вышли на улицу. В ночной тишине слышался треск цикады и шелест листьев пальмы, растущей неподалеку. Из щелей забитых досками окон виднелся свет.
— Начинай, — тихо сказал Ур.
— Так-то я много песен знаю. Только ни одна к случаю не подходит.
— Какая разница! — возмутилась Назифа. — Пой уже.
— Ну ладно. Вы сами напросились, — он набрал в грудь побольше воздуха и запел. — Ва-аленки да ва-аленки-и. Ой, да не подшиты ста-ареньки!
Они медленно шли к дворцу, и Гриша горлопанил на всю улицу. В щелях между досок появились любопытные глаза.
— Жители Груфу, демон побежден! Живите спокойно! Выходите и ничего не бойтесь! — изредка кричала Назифа и махала рукой.
Вскоре дверь в одном из домов открылась и вышел сгорбленный старичок. Он присоединился к друзьям и, опираясь на клюку, молча побрел сзади. Еще через два дома к ним примкнула молодая пара. Они крепко держались за руки и с опаской посматривали наверх.
Гриша тем временем допел по валенки и затянул про сени. Потом вспомнил колыбельную, которую заунывно напевала его нянька, и спел ее. Затем пошел по кругу. Люди, заслышав песню и призыв Назифы, а также разглядев процессию, бодрее начали присоединяться: кто с вилами, кто с факелом, кто с молотком.
Когда друзья подошли к дворцу, за ними уже была целая толпа. С первого взгляда люди выглядели воинственно с факелами и оружием, но если приглядеться, то можно было увидеть, что все улыбаются и как умеют подпевают Грише.
Юноша поднялся на крыльцо и в очередной раз затянул песню. Люди все подходили и подходили. Назифа с Уром поздравляли их с избавлением от демона и убеждали, что больше не надо бояться. Когда Гриша допел, послышались редкие хлопки. Остальные продолжали напряжено всматриваться в темноту.
— Теперь можно и «Боже, Царя храни!» затянуть, — решил Гришка, но тут услышал сзади голос Озаза.