– Ну давай, браток, за тех, кто в море.
Вся компания головы, как по команде, повернула в их сторону. Мадина, конечно, глазки опустила, а Зайни – щеки заалели от удовольствия.
От кого-то из провожавших сыновей до сборного пункта узнал Гильметдин, что группу новобранцев, в которой оказался Зайни, увезли на Дальний Восток. Значит, на Тихоокеанский флот, решил отец, а мать порадовалась (географию-то знает): подальше от Кавказа, от Чеченской войны.
Прошел месяц. О сыне ни слуху, ни духу. Ни единой весточки – как в море канул. Впору в военкомат поезжай: куда затыркали? Но не торопят события отец с матерью. Подождем, мол, еще.
– Наверно, далеко заплыл в Тихий океан, – высказывает предположение Василя. Они сидят за вечерним чаем. – Оттуда-то письмо не пришлешь, если далеко заплыли.
Гильметдин, прихлебывая из блюдца, молчит. Помнится, даже в стройбате курс молодого бойца проходят до того, как принять присягу. А во флоте вряд ли в Тихий океан сразу отправят. Видно, увлекся парень, осваивая моряцкое ремесло, вот и не пишет. Но раз муж молчит, мысли жены развиваются в одностороннем порядке, по-своему складываются, по женской логике, которая тоже от жизненного опыта.
– А ты знаешь, в прошлом году Бибиямал проводила сына своего – полгода писем не получала. Потом оказалось, что в Чечню попал. Может, и нашего вовсе не на Дальний Восток?
В это время с улицы донесся скрип калитки. Кто-то во дворе прошагал к крыльцу, постучал носками обуви о ступеньки, сбивая грязь. В точь как делал это Зайни. Вот уже шаги в сенцах. Муж с женой повернули головы к двери, которая отворилась. Из темноты в дверном проеме появился… Может, почудилось? В последние дни разговоры только и были о нем – невольно тут свихнешься. Иль кто-то похожий? Нет! Переступив порог, у двери остановился Зайни. Похудевший, бледный. Через плечо котомка, с которой уехал на сборный пункт. Мать бросилась к сыну, повисла на его шее, будто фронтовик вернулся домой. А сын, обняв ее как-то безучастно, смотрел через материнское плечо на отца, который молча стоял у стола.
Тут читатель, конечно, чувствуя приближение развязки всей этой флотской истории, в нетерпении ждет: а что ж Гильметдин-то, который почему-то не спешит заключить в объятия вернувшегося, кажется, все-таки не моряка. Напрасные сомнения. Отец подойдет и тоже обнимет сына. И все вместе сядут за вечерний чай, а Зайни станет рассказывать все по порядку. О том, что со сборного пункта увез группу новобранцев «покупатель», как именуют обычно офицера, прибывшего из войсковой части за пополнением. Только вот был этот «покупатель» не флотской внешности, не в бушлате да с якорями на лентах, а в песочного цвета шинели с черными погонами. Но тут размахивать руками не приходится. Не ты, а тебя, как невесту, выбирают.
Больше недели постукивали на стыках рельсов колеса поезда, увозящего быстро сбившихся в дружную компанию ребят. Как водится, поездка была веселой – продолжением, пусть более скромным, тех застолий, от которых собирались в складывающееся братство те, жаждущие облачиться в солдатскую одежду, и те, лишь послушно исполняющие волю закона о воинской повинности. Уже далеко-далеко от родного Урала, на подступах к тихоокеанскому побережью, все еще в поезде, упал Зайни в обморок. Как определили в медпункте на первой же станции, на которой по твердому настоянию врача оставили новобранца, обморок случился вовсе не от тоски паренька, непривычного к долгой разлуке с матерью, и не от невоздержанности в кругу той компании. Причину можно бы обнаружить, полистав упоминавшуюся «энциклопедию». Дней десять пролежал он на больничной койке – ровно столько, чтоб потом хватило его добраться, нет, не до войсковой части, а назад – домой, где по строгому предписанию, полученному в медпункте дальневосточного поселка, предстояло уже обратиться к тем, кто своеручно предписал службу вообще и во флоте в частности. Впрочем, автору-то этих строк не стоит горячиться с обвинениями. Лучше последовать за Зайни и его отцом, которые уже на следующий день поехали в райцентр, в поликлинику.
Убеленный сединой, благородной внешности врач спокойным голосом, глядя то на отца, то на его питомца, говорил о том, что, хоть и состояние здоровья парнеца – далеко не верх совершенства, но и содержание «энциклопедии» еще не должно быть поводом для паники. Конечно же, увеличение левого желудочка, гастрит, вирус гепатита и прочий энурез – не божья благодать, но и не конец света. Молодой организм, еще развивающийся. При квалифицированном врачебном вмешательстве все можно привести, если даже не в стопроцентную норму, то настолько, что проживешь еще лет до девяноста.