— А почему вы тут живете, а не дома?
— Потому что у нас нет дома, — ответил Андрей. — Я из Екатеринбурга, Муфаса типа из Африки. Снежана как бы из Болгарии.
— Что значит — как бы из Болгарии?
— Ну, типа, она болгарка. А приехала вроде из Калифорнии.
— А, — кивнул Глеб. Происходящее требовало чересчур много сил и без выяснения деталей.
— Офисная часть, — продолжал Андрей, — состоит из, собственно, офиса и кабинета Шаневича. В предбаннике сидит Нюра Степановна. На ней деловая корреспонденция, звонки, факсы, ну и типа того. И еще она смотрит, кто входит, кто выходит — дверь-то у нас не запирается.
— Может, проще замок вставить?
Андрей махнул рукой.
— Кто его будет вставлять? К тому же у нас как бы политика открытых дверей. Шаневич говорит, это себя окупает. Вот, помню, Муфаса впервые тут появился, вошел, спросил Илью. Ему сказали, что Ильи нет, и он остался ждать. Посидели, покурили, через три часа пришел Шаневич, и выяснилось, что Муфаса ошибся адресом, и ему был нужен другой Илья. Зато он потом нас свел с «Мароккастами». Это такая московская команда негров-пидоров.
— В каком смысле — пидоров? — немного обиженно спросил Глеб, гордившийся отсутствием гомофобии.
— В смысле — голубые, — ответил Андрей. — Черные голубые. Через неделю играют в «Пропаганде». Это такой клуб для продвинутой молодежи. А Шаневич, кстати, хочет «Мароккастам» и «АукцЫону» сделать совместный концерт.
— А Шаневич и концертами занимается?
— Мы тут типа всем занимаемся. Сейчас вот собираемся делать журнал про Интернет.
Офис — большая комната, на длинном столе вдоль окон — четыре компьютера. На экране одного Глеб рассмотрел картинку: миловидная блондинка, невысокая, но полненькая, нерешительно улыбается на фоне башен Старой Праги. В отличие от всей квартиры в офисе царила почти стерильная чистота — если не считать горы журналов у противоположной стены.
— Вот это будет твой, — Андрей кивнул на один комп.
— Честно говоря, — сознался Глеб, — я с Интернетом не очень… на старой работе у меня только почта была.
На самом деле, Глеб не работал уже полтора года, а почтой пользовался пять раз в жизни, когда приходил к Феликсу в институт послать е-мэйл Тане, когда она первый раз уехала во Францию. Глеб тогда еще не подозревал, чем все кончится — но уже чувствовал приближение апатии. Глеб хорошо помнил первую ночь без Тани: он вдруг понял, что последние восемь лет не спал один ни разу. Ему было неуютно на большой пустой кровати, полночи он проворочался и уснул только под утро.
— Ничего, обучишься, — сказал Андрей, — дело типа нехитрое. Поверь мне, через пять лет каждая домохозяйка будет серфить. Все просто: для почты есть Пегаска, там все понятно, а про Нетскейп я сейчас все объясню. Вот сюда пишешь урел, вот на линк кликаешь мышкой и переходишь по ссылке на другую страницу. Гипертекст, знаешь?
Глеб кивнул.
— А вот тут букмарки. Вносишь адреса, куда часто ходишь, чтоб руками не набирать. Я винды переустанавливал два дня назад, так что тут все чисто. А, нет. Смотри, уже кто-то типа попользовал, вот тебе и две закладки есть: «Марусины русы» и Snowball Home Page. Хоум пэйдж, хомяк по-нашему, — это такая страница, которую каждый себе может сам завести. Нормально?
— А что такое Snowball?
— Это типа ник Снежаны. А «Марусины русы» — это такие заметки о русском Интернете. А Марусина — это как бы Маша Русина, хотя на самом деле она не Маша, и не Русина.
— А кто?
Андрей пожал плечами.
— Не знаю. И типа никто не знает. Шварцер удавился бы, чтоб ее найти.
Глава третья
Удивительное все-таки дело эти старые песни. Вот раньше, когда слышал Визбора, всегда думал про Ирку, а недавно поймал себя на мысли, что воображает Марину. Хотя какое же она лесное солнышко, они же вдвоем и в лесу-то ни разу не были.
Михаил Емельянов, Глебов одноклассник, убавил громкость стереосистемы и снова набрал телефон Виктора Абрамова. Сотовый его бывшего одноклассника и нынешнего босса молчал уже три дня. А именно сейчас Абрамов нужен позарез.
Дело даже не в том, что сотрудники глухо роптали, намекая, что уже неделю назад пора было выплатить зарплату. Все знали, что бизнес есть бизнес, сегодня денег нет, завтра есть, да и задержки с выплатами обычно вполне переносимы: неделя, две — не то, что у бюджетников. Вот и в газетах пишут: в провинции по полгода денег не платят. Как же там люди живут? Емеля готов был терпеливо разъяснять ситуацию всем вместе и каждому в отдельности, но раз от разу сам он злился все больше: Абрамов приноровился уезжать в срочные деловые поездки, едва наступало время платить. Всякий раз заверял Емелю, что деньги придут в банк буквально завтра, а потом проходила неделя, и Абрамов как бы случайно возвращался как раз в тот день, когда нужная сумма оказывалась на счету. Емеля был почти уверен: шеф с самого начала знает, когда можно вернуться, и просто перекладывает на Емелю малоприятную обязанность успокаивать недовольных сотрудников.