Она сразу наливалась кровью, свирепела, отдувалась. Она сначала сердилась и поглядывала на всех исподлобья, враждебно. Но ее улещивали, ее уговаривали, к ней подыгрывались.
— Ну же, голубушка, плюньте на все, берегите здоровье? Расскажите про того нахала…
И она сдавалась.
— Сволочи вы все мужчины, — укоризненно качала она головой. — Уж такие сволочи?.. Я, думаете, не понимаю? Я все очень даже хорошо понимаю… Я тогда девчонкой была. У меня, ведь, отец прокурором был. Если б не мужчины — я бы теперь какая грандам была?.. Меня поручик один скрутил… Ну, да это не главное… А вот, когда я в Самаре в кафешантане выступала, я в гусарском ансамбле очень даже большой успех имела… В ментике, в трико, сапожки…
— Это с твоими–то ляжками, Королева Безле??.. Хо–хо?..
— Вас ляжками–то только и проберешь, гады?.. Не буду рассказывать?..
— Ну–ну, голубушка? Не будем больше, не надо, господа, перестаньте?..
— Да… Успех у меня был большой… И устроили интеллигенты бал. Доктора, адвокаты, два писателя… Кабинет большой заняли, сервировка, цветы. Меня — хозяйкой бала. Я — представительная, интересная… Пили, шалили. А тут писатель один, газетный, бумагомарала проклятый, вьется вокруг меня, гадости всякие шепчет. Потом, когда речи стали говорить, застучал ножиком по тарелке: «Хочу, говорит, речь в честь Марии Вечоры» (это у меня псевдоним такой был шикарный). Ну, встал; я обрадовалась. Он начал — городил, городил — смешное да веселое, а потом: «Подымаю, говорит, тост за нашу очаровательную, породистую Королеву Безле». Зааплодировали все, меня поздравляют, хохочут: «Королева Безле! Королева Безле?» Так до конца ужина. Под конец кто–то и спроси: «А это что же за королева такая Безле? историческая?» Хохочет негодяй: «Да, да, — говорит, — историческая!» А доктор один смеялся, смеялся, прищурил глаза и говорит: «А ну–ка, разберите что это будет: «Королева безле?» Как это он раздельно сказал — все сразу и сообразили: без «ле» королева–это корова!.. Я тогда заплакала даже от обиды. Вот какой негодяи!..
— Ну, а потом?
— А потом, как пошла я за армией, бросила старый псевдоним — черт с вами: берите меня Королевой Безле!.. Только в Омске чуть скандал грандиозный не вышел. Кутила я с красильниковцами. Ребята денежные, щедрые, только хамы уж очень. Все шло отлично, как следует, да подвернись штабной какой–то. Пьяный уж, мокренький откуда–то прикатил. Услыхал, что меня королевой все называют, взбеленился: «Не позволю, говорит, чтоб величество оскорбляли!.. Изрублю!.. Большевики!» и полез с шашкой. Еле уняли его… успокоился… А утром — вызвали меня к коменданту, допрос: почему королевой именуюсь? Откуда такая королева Безле?.. Вот умора!.. Монархисты!..
Как–то уж в этом походе по таежным проселкам Королеву Безле спросили:
— А ты не монархистка, королева?
Женщина вскинула голову, подперла руками мощные бока и гордо ответила:
— Нет!.. Я—революционерка!..
Полупьяные офицеры посмеялись шутке, но женщина обиделась.
— Вы не гогочите!.. Я — серьезно… Я ведь вас всех ненавижу! Всех!..
Королеву одернули, прикрикнули на нее, пригрозили:
— Если б ты не пьяная, да не женщина — так живо попала бы в расход!..
А позже, уже под утро, когда Королева Безле укладывалась в своей избе спать, Желтогорячая, превозмогая тяжелую сонливость, сказала ей.
— Вот ты, Маша, всегда меня ругаешь, что я задираю офицеров — а ты? Разве так можно?.. Ты знаешь на что они способны?..
— Я знаю, — вяло сказала Королева. — Я, Лидуша, не сдержалась… Во мне ведь все кипит… Я и не рада, что увязалась с ними… Я, Лидуша, ненавижу их…
— За что их любить? — зевнула Желтогорячая. — Нам если любить кого, надолго ли нас хватит…
— Нет, я не про это. Я их ненавижу за все их повадки; за злобу ихнюю… Как они, Лидуша, с крестьянами расправлялись!..
— Ну, — еще раз зевнула Желтогорячая (разговор какой неинтересный; спать хочется) — так ведь то красные… большевики. Как же иначе?
— А они хуже большевиков! Хуже! — вспыхнула Королева и грузно завозилась на постели. — В тысячу раз хуже!..
— Тише ты, сумаcшедшая! — оробела Желтогорячая — и сползла с нее сонливость. — Совсем ты, Маша, сдурела!.. Тише!..
— Не бойся… никто не услышит… А, веришь ли, — не лежит у меня сердце дальше с ними тащиться… Куда мы тянемся, зачем?..
— Ну–ну! Не глупи! Доберемся до Читы, а оттуда в Харбин… Там такие шантаны! Там иностранцев полно!.. Сама же все радовалась…
— Не знаю я теперь… Дико у них… Донесем ли мы, Лидуша, кости целыми до Харбина?..
— Посмотрим… Давай лучше спать…