- Я так и знала! Залазьте в машину, сейчас я вас доставлю в эти хоромы.
* * *
Хоромы представляли из себя фанерную однокомнатную конструкцию с койками на три персоны, все стены которой были испещрены автографами и посланиями бывших жильцов: кто-то лаконично сообщал, что он здесь был, кто-то признавался в любви Кирюше А., кто-то оставил после себя отпечатки губной помады. На двери неведомый старатель тщательно записал текст песни "Не пей вина, Гертруда". Венцом же этого "наскального" творчества было огромное матное слово из трех букв, написанное зеленкой через весь потолок. Рядом с ним помещалась пояснительная картинка.
Алик тут же занял койку у окна:
- Чур, это моя! - объявил он, плюхаясь на нее с ногами. Но увидев, что на окошке нет занавесок, моментально передумал: - Ой, нет! Я не могу спать, когда на меня все смотрят.
- Не боись, спать тебе не придется, - заверила его Топ. - Мы же сюда отдыхать приехали. Ладно, дети мои, - скомандовала она, - живо в каптерку за матрасами, а я пока сумки разберу.
* * *
Устроив свой быт, Топ с Лехой отправились на центральную площадку встречать журналисток. Алик же откололся от коллектива и пошел "осматривать, что здесь есть". К превеликой радости Лехи он все же обладал некоторой степенью самостоятельности.
Оказалось, что автобусы с народом уже подъехали. Топ тщательно выбрала из галдящей толпы собственных подчиненных и собрала их в отдельную кучку для ознакомления с повесткой дня.
- Какова задача на сегодня? - властно спросила она, оглядывая свою гвардию, разодетую в шортики и маечки кокетливо-спортивного образца. - На все смотрим, все запоминаем, со всеми знакомимся. Чтобы каждая из вас выдала мне сенсацию в следующий номер. Помните: народ любит, чтобы было весело и про секс!
Тут она увидела Леху, и на ее губах заиграла какая-то нехорошая ухмылка.
- Особенно советую вам обратить внимание на нашего юриста, произнесла она все тем же официальным тоном. - Как мне стало известно из достоверных источников, Алексей Петрович настроен сегодня крайне сексуально, так что следите за ним в оба. Если кто сфотографирует его в неприличной позе, тому я выпишу премию. Занимайтесь!
- Я тебя... загрызу, подлая женщина! - возмутился Леха под дружное хихиканье бессердечных журналисток.
Топ сделала невинные глаза.
- За то, что я на твоем примере учила детишек актуальной журналистике? Брось, это же просто наглядная агитация!
- Конечно! Тебе бы только осрамить меня перед честным народом. Топ вам наврала! - пояснил Леха девчонкам.
Но они почему-то ему не поверили.
* * *
Расстелив казенное одеяло на пляжном песочке, Леха с наслаждением подставил спину солнышку. Топ примостилась рядом и, пряча лицо под панамкой, разглядывала чаек, дравшихся из-за какой-то корки. Леха все еще дулся на нее за прошлые диверсии, но благодушие окружающей среды все-таки брало свое: теплынь, водичка в речке плещется, небо голубое...
- Лех, признайся мне как другу, - вдруг проговорила Топ, повернувшись на бок, - что ты больше всего ценишь в женщинах?
Она явно не могла загорать просто так. Ей надо было резвиться. И Леха подумал, что если бы Алик был здесь, то она оставила бы старого больного друга в покое и переключила бы свою активность на нового протеже.
Тяжко вздохнув, он оторвался от созерцания какой-то букашки, пробирающейся сквозь волоски на его ноге.
- Я в них ценю их наличие. А все женщины для меня равны.
- Вот врун-то! - засмеялась Топ. - А почему тогда одни у тебя вечно равнее других?
- Не правда. Я...
Но она не стала дослушивать его объяснения. Лицо у нее вдруг озарилось плотоядной улыбкой и, поспешно толкнув Леху в бок, она показала ему на кустики ивняка, росшие вдоль кромки воды.
- А что ты скажешь по поводу вон той нимфы?
Он посмотрел в указанном направлении. Сквозь заросли к пляжу пробиралась тоненькая девушка с пышными кудрявыми волосами, собранными на затылке. На ней были голубенькие шортики в обтяжку, ворот рубашки оттягивали солнцезащитные очки с желтыми стеклами, и в вырезе проглядывался весьма интригующий лифчик. Она явно принадлежала к числу студенток-активисток: в руках у нее были пакетик и заостренная палочка, с помощью которой в этот пакетик собирался прибрежный мусор.
- Ну как? - прошептала Топ страстно.
Леха опустил глаза. Топ всегда знала, на кого он клюнет, а вот у него никогда не получалось угадывать ее вкусы. После беглого анализа всех рекомендованных им мужиков она называла либо сычами, либо Бивисом и Баттхедом2 в одном лице. Сегодня же Топ опять уложила его на обе лопатки, и отрицать это было бесполезно.
- Ну, ничего девочка, - буркнул он угрюмо.
Топ смерила его своим самым ироничным взглядом.
- Лех, Господь, он все видит. Как думаешь, почему он наградил тебя фамилией "Кобец"? Потому что он сердобольно решил предупреждать каждого, в чем твоя подлинная сущность!
- И в чем же моя сущность?
- Скрести-ка слова "кобель" и "конец", что выйдет?
- Да ну тебя к черту!
- Правды ты никогда не любил...
- С чего ты взяла?!
- Только не трахайся с этой Нимфой в нашем домике, ладно?
- Да я и не собираюсь!
- Побожись, что не будешь трахаться с ней в нашем домике!
- Честное пионерское!
Между тем кудрявенькая Нимфа прошла мимо них, даже не зная, что ее судьба на сегодняшний вечер уже предрешена.
* * *
Топ сидела по-турецки на своей кровати и радостно подпрыгивала.
- Ты в столовку-то идешь? - спросил Леха, который на свежем воздухе успел окончательно проголодаться.
- Там дают макароны по-флотски, - сообщил Алик, уже ходивший на разведку.
Топ сделала страшные глаза.
- Ноги моей не будет в этом гадюшнике!
- А как же ужин? - удивился Леха.
- Не ходи туда! - предостерегающе изрекла Топ. - Я в прошлом году видела, как эту столовую мыли.
- И чего?
- Знаешь, в чем готовятся твои макароны по-флотски? В вонючих алюминиевых баках! И вообще там все скользкое, грязное, а посуда моется хлоркой.
- Ты как хочешь, а мне есть надо. К тому же никаких баков я не видел.
Алика тоже мучили приступы голода, но благодаря словам Топ в его душу закрались смутные сомнения. Она это тут же заметила и окончательно переманила его на свою сторону:
- Алик, не вздумай пойти с этим развратником! Он тебя плохому научит!
- Видите, Настя с Танькой с ужина прутся, - показал Леха в окно. Живы. Значит, и мне можно. В общем, приятного мне аппетита, я пошел.
- Ну и иди, только потом не жалуйся! - крикнула ему на прощание Топ.
Леха выскочил за дверь и понесся по направлению к столовке.
Там уже практически все поели, только Юлька и ее подружки хвастались друг перед другом, кто больше перемел дорожек и у кого на руках самые крупные мозоли. Увидев Леху, направлявшегося к ним, Юлька вздрогнула, вскочила и поспешно выпалила:
- Чего болтаете? Нас давно парни ждут!
Девушки намек поняли и тут же ретировались. Но Леха из-за этого не очень расстроился. Гораздо больше его удручали полученные в раздатке макароны, похожие черт знает на что: вялые, расплывшиеся, холодные, да к тому же еще не соленые.
Делать было нечего: молодой и преуспевающий Лехин организм требовал подпитки, поэтому он кое-как запихал в себя эту гадость, отнес тарелку в окошечко с надписью "У нас порядок такой: поел - убери за собой" и в несколько угнетенном состоянии духа поплелся к своему домику.
К его превеликой радости по дороге с ним не случилось ни желудочных колик, ни вздутия живота, ни других напастей. "А эти брезгуны сидят сейчас голодные, как придурки, - подумал он злорадно. - А я-то хоть сытый".
Но войдя в комнату, он сразу понял, что придурки - не они. На газетке "Новое Я", расстеленной поверх составленных тумбочек, красовались всяческие яства, начиная с буженины и салата из кальмаров, заканчивая соками и сухим вином. Паразит-Алик нагло поедал бутерброд с красной икрой и косился на вошедшего. Топ вытирала руки об салфетку.