Они уже собирались уходить, но Джо остановился в зияющей темноте и настороженно оглянулся на меня.
- А что насчет медведя?
Я взглянул на гроб, молчаливый, довольный, как человек, который только что хорошо поел и прилег отдохнуть под полуденным солнцем.
- Я бы не слишком беспокоился об этом, я думаю, он сыт по горло. Теперь идите.
Они больше не пытались спорить и один за другим двинулись по туннелю, оставляя эхо от своих шагов.
- Мистер Хоу, возьмите гроб с собой.
Джейк посмотрел на меня. Может быть, он чувствовал усталость, может быть, нет, но он не пожаловался. Он просто начал утаскивать гроб моего учителя.
Я подождал, пока они уйдут, и начал гасить свет от факелов в комнате. Один за другим я начал приносить тьму.
- Собираешься идти своей дорогой в темноте? Почему бы тебе просто не пристрелить меня? Отошли меня к моему мальчику, - голос миссис Крафт был угрюм и полон отчаяния.
- Нет, миссис Крафт, я не собираюсь убивать вас сегодня. Я вовсе не собираюсь убивать вас. Добрый Господь дал нам возможность умереть по-своему.
Я оставил ее в темноте, кричащую, чтобы я убил ее, оставив ее на звук жужжащей гремучей змеи, пытающейся освободиться из трупа ее сына.
Охотничий нож Крафта был моим сувениром; я мог бы позволить себе поработать, когда у меня будет время, увидеть все смерти, частью которых он был за эти годы.
В темноте туннеля у меня было время представить себе, что ждет миссис Крафт. Несколько дней в темноте, слушая, как гремучая змея скользит по полу, умирая от жажды в непроницаемом мраке, пока тело ее сына гниет рядом.
Она кричала громко и долго, когда я бросил динамит, который запечатал вход в подвал.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Лучше всего не оставлять следы после убийства любого члена местной армии, и на этот раз все было точно так же. Может, Крафт и был сукиным сыном и куском навоза, но он все еще был частью армии. Я не хотел такого внимания к себе.
Граверанж был далеко. Территория Колорадо, уютно устроившаяся в горах, где уже идет снег. К тому времени, как мы доберемся до этих далеких вершин, будет ужасно холодно.
В этот вечер равнины были спокойны. В темноте тявкали койоты, и я прислонился к колесам повозки, глядя на звезды. Джейк сидел у костра, поджав ноги, и морщился, держась рукой за рубашку, потемневшую от крови после ранения.
Я видел, как многие мужчины теряют свои соски за эти годы; одна из первых вещей, которую вы узнаете, когда занимаетесь извлечением информации из человека. Легко избавиться от кровотечения, обычно причиняя немного дополнительной боли. Это имеет тенденцию быстро донести свою точку зрения.
Мы почти не разговаривали с тех пор, как покинули Дедвуд, всего несколько слов от него, чтобы понять план и его место в нем. Может быть, отъезд мисс Холлоуэй и тяготил его, но это было не то, что мне было знакомо, - боль или тоска по кому-то. Отправив Вирджила в Землю Обетованную, я разорвал все связи с теми, кто мог бы удержать меня привязанным к моему сердцу.
- Надо об этом позаботиться. Если ты этого не сделаешь, то заразишься.
Джейк покачал головой, глядя в огонь. Я практически видел, как раскаленный нож прижигает его грудь в своем сознании, точно так же, как он, без сомнения, видел то же самое.
- Я знаю, что такое быть солдатом, выслеживать людей, но врачевание не входило в мою программу обучения. Они оставили это для костоправов.
Справедливая оценка, и я улыбнулся ей. Джейк поморщился и закусил губу.
- Черт. Такое ощущение, что я получил пулю в грудь, но все равно чувствую, что она горит.
Я усмехнулся.
- Это будет продолжаться очень долго. У нас есть несколько недель до того, как мы доберемся до Граверанжа; ты будешь в полном порядке, прежде чем мы туда доберемся. За свою жизнь я собрал не одну кучу сосков.
Джейк рассмеялся. Смех звучал горько, грубо, как вода, разбивающаяся о камень.
- Не обижайся, Салем, но я думаю, что ты более одарен в разрушении мира, чем в исцелении людей.
Это был не первый раз, когда меня обвиняли в этом, но прошло уже много времени с тех пор, как я чувствовал, что такое быть ужаленным ими. Я не стал утруждать себя ответом, просто позволил пистолету нашептать мне утешение. Еще больше людей нужно было поместить в огромную дыру, которая гноилась в моей душе. В один прекрасный день она будет заполнена до краев, и я накидаю сверху землю, похлопаю лопатой и выйду из ночи. Не сегодня, не в следующем году, но, может быть, когда-нибудь.
В повозке было несколько вещей, в которых я нуждался: травы, которые я собирал в течение нескольких месяцев, мои ступка и пестик, а также консультация с одним из моих журналов. Я покинул темноту, уже делая все возможное, чтобы раздавить растения вместе в тонкую пасту.