Джейк следовал за мной по пятам, пока я подбирал скальпы людей, которых убил в Фернисе. Мухи обосновались среди окровавленных останков. Запах, к которому я привык, держал Джейка на грани тошноты.
- Ты уверен, что тебе не нужен кто-то, чтобы прикрывать спину? Там могут быть дикари или волки. Черт возьми, со всеми историями, которые я слышал о тебе, это...
- Если ты хочешь сохранить язык за зубами, я бы посоветовал тебе никогда больше не называть их дикарями.
Рука Джейка потянулась к пистолету, который я ему дал, - однозарядному револьверу. Это был автоматический рефлекс одних из тех, кто не привык к новому положению вещей. Один взгляд от меня, и его рука легла подальше от него. Он пинал пыль сапогами и вытирал фуражку, его глаза были жесткими и полными ненависти.
- Ты сказал, что не убьешь меня, если я помогу тебе. Я много чего слышал, о тебе, но все в один голос говорят, что ты держишь свое слово. Ты отрежешь мне язык из-за оскорбления индейцев?
Джейк Хоу был сообразителен, это я понимал. Он не бросал мне прямой вызов, но и не прогнулся окончательно. Я повесил скальпы поверх пальто, и влажный шлепок по спине вызвал у меня мрачную радость.
- Я обещал, что не убью тебя и ты уйдешь с золотом в карманах. Если я отрежу тебе язык, ты останешься жив.
Он побледнел в лунном свете. Я прошёл мимо него, держа руку на револьвере, и сказал ему, не оглядываясь:
- Следи за лошадьми, парень.
Темнота поглотила меня, когда я скользнул вниз по гравию и сланцу, крепко держа скальпы, которые взял с собой. Я вытащил револьвер, висевший у меня на боку; запах крови был тяжелым, и там, где была смерть, были существа, столь же жаждущие её нести.
Света не было, но я не потрудился взять с собой фонарь или факел; такие штуки привлекали тварей, которым больше всего на свете хотелось полакомиться моими внутренностями.
Мое сердце бешено колотилось. Я видел впереди качающиеся огни, как будто это были люди, пытающиеся выбраться из густого тумана. Я не обращал на них внимания; они не были людьми, и мне не хотелось видеть, куда они меня приведут.
Откуда-то справа от меня донеслось пение койота, небольшая серия визгов и завываний, которые дали мне понять, что они близко. Откуда-то доносился пронзительный крик, глубокий низкий стон бизона, возбужденные вопли и тявканье утоленного голода. Все естественное сошло с ума вместе с мертвыми, побуждая их убивать.
Я чувствовал это, и пистолет шептал мне. Я не видел трупы, разбросанные в этой долине, но для моего оружия все было ясно как день. Вокруг меня двигались какие-то фигуры, большие, волосатые, и рычащие. Я не обращал на это никакого внимания; я скорее положу больше людей в землю, чем позволю волку убить меня. Я двинулся дальше.
Я остановился только тогда, когда увидел две темные фигуры, лежащие на земле, пару мертвых деревьев, которые упали давным-давно. Между ними была небольшая каменная пирамида. У судьбы есть способ направить тебя туда, где ты должен быть, и мой учитель знал, что привлечет меня, лучше, чем я сам.
Я занял свое место на бревне и положил пистолет на ногу. Я старался не дергаться, когда мой палец соскользнул со спускового крючка. Он зудел, не находя себе места; я не пускал им кровь со времён Фэрниса. Если бы кто-нибудь решил взять меня сейчас, дьяволу пришлось бы устроить дополнительное место за ужином сегодня вечером.
Я чиркнул спичкой об один из камней пирамиды. Вспыхнула красная искра, и растопка у ее основания вспыхнула грязно-красным пламенем. Что-то большое зарычало в темноте; низкий звук, от которого по моей коже побежали мурашки. Отдаленный звук умирающего бизона перешел в протяжный болезненный стон, а затем затих, уступив место звукам рвущейся плоти и ломающихся костей.
За светом костра, за другим поленом, маячило что-то большое; даже сгорбившись, оно доходило мне до головы, коричневый мех был покрыт запекшейся кровью, и два пылающих глаза смотрели из темноты.
Я никогда не был одним из тех, кто чего-то боится. Я немало убивал, видел все способы, которыми можно убить человека, но взгляд в глаза огромного животного, притаившегося в тени, напомнил мне, что такое ужас. Должно быть, это медведь - единственное существо, которое может быть таким большим. Его рот был открыт, и в воздухе плавал ровный поток горячего дыхания. Я ожидал этого, имел теории о том, что это могло быть неправильным или правильным. Иногда медведь – это просто медведь.
Скальпы запятнали мои руки засохшей кровью, когда я встал, и эти два светящихся глаза, казалось, вращались в массивном черепе, когда они смотрели на пистолет, лежащий на бревне рядом со мной.