Виктории так много хотелось рассказать подруге, но она еще не была готова говорить о своем «послежизненном» опыте, испытанном в Метрополитен. Она все еще пыталась сама разобраться в том, что он для нее значил. Прежде чем делиться им с подругой или родными, следовало проконсультироваться со своим психотерапевтом. Пережитое нервировало ее. Господи, она же католичка. Реинкарнация не входит в систему ее религиозных воззрений. Родители наверняка этого не поймут, она не была уверена, что и Синтия поймет. Ей самой понадобилось провести много времени в беседах с врачом, чтобы хотя бы впустить в себя эту идею. И вот — прорыв: она явственно вспомнила эпизод из своей прошлой жизни, и это стало для нее душевным потрясением. Разговаривая с Синтией, приходилось тщательно выбирать слова. Еще не настал срок обнажить душу.
— Я пошла посмотреть только что открывшиеся новые залы греческого и римского искусства. Это было изумительно, на грани откровения. С некоторыми произведениями я почувствовала прямо-таки органическую связь. — Идти дальше относительно откровений Виктория не была готова. — Какое удивительно организованное пространство! Подсветка скульптур непередаваемая. И какая коллекция! У них там есть совершенно исключительные вещи. Надо было мне привезти свой альбом эскизов. Нашу экскурсию вел один из хранителей. После мы с ним вместе выпили кофе.
— Ты пила кофе с хранителем из Метрополитен?! Как тебе это удалось? — У Синтии, что называется, даже челюсть отвисла. — Знаешь, меня всегда удивляло, как легко ты располагаешь к себе людей. И дело не только в том, что ты умопомрачительно хороша собой. Еще в колледже перед тобой открывались все двери. И еще ты всегда умела ненавязчиво попросить.
— Вообще-то это он попросил меня выпить с ним кофе, — ответила Виктория, опустив тот факт, что инициатором знакомства все-таки была она.
— В самом деле?.. Ну и как он? Красивый?
— Да, красивый. — Виктория удивилась собственному ответу, помолчала и продолжила с задумчивым видом описывать Тома Карра: — Думаю, он лет на пять — десять старше меня.
— Взрослый мужчина, — одобрительно улыбнулась Синтия, не отрывая взгляда от дороги.
— Высокий, наверное, в нем около пяти футов одиннадцати дюймов росту, широкие плечи, темные волосы, загорелый. Глаза у него серо-голубые и волевое, но доброе лицо.
— Судя по всему — парень что надо! — воскликнула Синтия.
— Но разговаривали мы в основном об искусстве, — сказала Виктория. — Это было не то кофепитие, которое ты себе вообразила. Не свидание. У нас просто общий интерес — Александр Великий. Он посоветовал мне посмотреть экспозицию, которая открывается на следующей неделе в Библиотеке Моргана.
— Не знала, что ты интересуешься античностью. Насколько я помню, в колледже ты тяготела к современному искусству, — заметила Синтия.
— Это правда. Интерес к античности возник у меня недавно, с тех пор как я живу в Риме. Там ведь эта античность окружает тебя со всех сторон. Она стала частью моей жизни, прежде со мной такого никогда не было. И она вдохновляюще действует на меня.
— Что ж, возможно, именно с таким парнем тебе и следует встречаться. А не с тем горячим итальянским любовником, о котором ты мне писала и который оказался на поверку маменькиным сынком. Как его звали? Лоренцо?
— Лоренцо, Лоренцо, — вздохнула Виктория. — Он действительно был потрясающим любовником. — Виктория помолчала, вспоминая свою страстную любовь. Даже упоминание имени Лоренцо до сих пор причиняло ей сердечную муку. — Но у него были свои пунктики — помимо его матушки. И взгляд у него вечно шарил по сторонам. А когда я узнала, что он изменяет мне с другой женщиной, я всему положила конец. Но понадобилось несколько месяцев, чтобы боль остыла.
Виктория уже давно это говорила, однако только сейчас в первый раз искренне это почувствовала.
— Наконец я снова стала сама собой. Вся эта история ввергла меня в тяжелую депрессию. Я начала писать мрачные картины. Ты бы посмеялась, если бы увидела те мои натюрморты: голые черепа и гниющие перезрелые фрукты. — Виктория улыбнулась, вспоминая, как все для нее прояснилось, когда она поговорила со своим психотерапевтом. — Но опыт оказался полезным. Думаю, он мне помог. Теперь я вылезла из мрака. Не уверена, правда, что готова к серьезным отношениям, пока нет. Тем не менее, возможно, ты права насчет Тома Карра — так его зовут. Есть в нем что-то такое, что меня привлекает. Пошлю-ка я ему эсэмэску — поблагодарю, что, несмотря на занятость, уделил мне время.