В предвкушении открытия Том физически ощущал нервную дрожь, он верил, что они стоят на пороге новой — совершенно особой — находки. В конце девяностых обследование участка к востоку от ранее раскопанного минойского города с помощью дистанционного зонда-эхолокатора выявило, что под толстым слоем песчаной почвы здесь предположительно находятся стены. Этот относительно чистый слой земли обрушился с ближайшей горы Петсофа после эпохи классической античности, но до современного заселения территории. Однако последующие результаты изучения традиционными методами выглядели не слишком обнадеживающими: в слоях, близких к поверхности, находки оказались скудными — немногочисленные осколки глиняной посуды. Но новые исследования с помощью сонарного оборудования, предпринятые зимой, когда уровень грунтовых вод поднимается и звукопроводимость увеличивается, позволили «увидеть» под землей открытое пространство, окруженное массивными стенами. Это сулило важное археологическое открытие предположительно нетронутых и находящихся в отличном состоянии архитектурных останков. Стало также очевидно, что в этом месте некогда находился подземный источник, а близость пресной воды в древности всегда была важнейшим фактором для основания поселений. Руководители раскопок сразу же догадались, что это и есть место столь долго, на протяжении многих лет разыскивавшегося минойского дворца в Дикте.
По иронии судьбы аналогичная ситуация возникла и на раскопках близлежащего Закроса — еще одного важного портового города минойских времен. Тот самый Дэвид Джордж Хогарт, который ранее пытался отыскать гробницу Александра Великого в египетской Александрии, первым начал копать в Закросе в 1901 году. Ученый рассчитывал найти минойский дворец, но вместо этого раскопал множество домов, некогда явно принадлежавших богатым владельцам. Греческий археолог по имени Николас Платон вернулся сюда в 1970-х и всего в двадцати футах от того места, где остановился Хогарт, откопал-таки дворец, а в придачу — целый архив письменных табличек, несметную сокровищницу изысканных произведений искусства, например, вазу из горного хрусталя и ритуальный сосуд из змеевика в виде бычьей головы, а также золото и необработанные материалы, такие как медные слитки и слоновьи бивни. В топографии также просматривались значимые параллели между Диктой и Закросом. Закросский дворец располагался вблизи источника и гнездился в долине, как и недавно открытая Дикта. Казалось, что наконец после стольких лет поиска минойский дворец в Дикте будет вот-вот найден. После длительных переговоров о покупке земли, принадлежавшей местным владельцам, а иногда и целым семьям, настолько многочисленным, что их члены никогда в глаза друг друга не видели, сделка была заключена. На первоначальной стадии получения разрешения на раскопки политики тоже строили всевозможные препятствия, но несколько лет спустя работы на новом месте, которое окрестили Дворцовым полем, все же начались.
Золотое правило археологии между тем гласит: никогда не знаешь, что найдешь. Обычно находишь не то, что ищешь, и Дворцовое поле в Дикте не стало исключением из этого правила. Весь ареал был накрыт сетью траншей, и уже первое зондирование эхолотом обнаружило останки массивного алтаря под открытым небом и часть стены, окружавшей храм Зевса Диктейского. Храм, в сущности, покоился прямо на вершине минойского дворца, так что предположения о его существовании здесь оказались верными, и это ничуть не противоречило здравому смыслу. В древности наилучшие места по очевидным естественноприродным причинам часто использовались для повторного строительства, а в данном случае возведение греческого храма поверх главного святилища минойского поселения могло вдобавок означать преемственность культов и свидетельствовать о том, что почитание Зевса Диктейского, как и предполагалось, началось еще в бронзовом веке. Было очевидно, что массированное обрушение земли с горы Петсофа случилось, когда храм еще вовсю использовался по назначению, а не в более поздние времена, как считалось прежде. На алтаре остались обугленные останки жертвоприношения быков богу-громовержцу. Вероятно, ритуал имел место по случаю праздника в честь Зевса, который проводился весной 365 года новой эры как часть церемониала возрождения бога и был оборван природной катастрофой — сильным землетрясением, вызвавшим мощный оползень с горы Петсофа, который и похоронил храм под более чем метровым слоем земли и камней. Поскольку спустя всего несколько десятилетий после этого Феодосий I[6] своим декретом запретил языческие религии, храм не был восстановлен, и место его былого нахождения кануло в забвение.