— Бог ты мой! Гробница Александра Великого находится в Пантеоне?! Об этом говорится в надписи, найденной вами в Дикте? Это потрясающе! — Девушка несколько секунд молчала, осмысливая информацию, потом воскликнула: — Это для меня совершеннейшая новость! Ведь я весьма скрупулезно изучала это здание — наверное, Вирджил сказал вам. Это — великолепное сооружение. Тем не менее в его истории много белых пятен. Странно, что столь важный факт больше нигде не упоминается. Как вам наверняка известно, считается, что, когда в 609 году здание превратили в храм, посвященный Пресвятой Деве и святым мученикам, около двадцати восьми вагонеток костей, принадлежащих христианским мученикам, было свезено в Пантеон и должно было быть там захоронено.
— Учитывая мировую известность Александра как исторической фигуры, — вклинился Том, — и приятие его Церковью — в Библии упоминается о его спасительном деянии, то есть заточении нечистых народов до конца света, — маловероятно, чтобы его останки были осквернены. Скорее их оставили в храме вместе с мощами святых.
— Вполне возможно, — согласилась Виктория. — Мне почти не известны упоминания об этом здании в последующие несколько веков, хотя оно всегда оставалось действующим храмом. Большинство источников указывает на различные реставрационные работы. После того как в 679 году с крыши сняли позолоченные бронзовые пластины, она в первой половине восьмого века, при папе Григории Третьем, была покрыта освинцованными. Починка крыши, как вы догадываетесь, проводилась неоднократно: в начале пятнадцатого века при папе Мартине Пятом, в начале шестнадцатого при папе Клименте Седьмом, а папа Пий Четвертый примерно в 1560 году приказал полностью отреставрировать массивные бронзовые двери.
— Я сегодня имел удовольствие их созерцать. Они великолепны, особенно когда вспоминаешь, сколько других бронзовых артефактов кануло в Лету.
— Да, и к тому же они прекрасно работают до сих пор, — продолжила Виктория, посмотрев на Вирджила, удобно устроившегося на диване и следившего за ней щенячьим взглядом. — В конце шестнадцатого века произошло страшное наводнение — самое пагубное в римской истории. Воды Тибра просочились в храм, нанеся большой ущерб полу. Однако вплоть до девятнадцатого века его надлежащим образом не ремонтировали.
Том поднял брови: наводнение могло обнажить или повредить захоронение Александра, что потребовало бы немедленного ремонта или перенесения гробницы.
— Великое наводнение 1598 года, — подхватил Вирджил, — действительно было самым разрушительным в Риме со времен другого, относящегося к 54 году до новой эры и красочно описанного Цицероном в одном из писем. Тогда дождь лил пять дней подряд — не библейский, конечно, Великий потоп, вынесший на сушу лишь Ноев ковчег, но тоже достаточный, чтобы породить всеобщую панику. Городу был нанесен весьма существенный ущерб. В древности разливы Тибра были постоянным бедствием.
Виктория согласно кивнула:
— Можно утверждать, что наиболее существенные реставрационные работы в Пантеоне проводились в семнадцатом веке, при папах Урбане Восьмом и Александре Седьмом. Мне кажется, если могила Александра и была найдена, то случиться это могло именно в тот период. Но я очень тщательно изучала папские документы того времени и ни разу не наткнулась даже на намек, что в Пантеоне были найдены останки какой-нибудь знаменитой личности — а уж тем более Александра Великого. — Виктория замолчала и погрузилась в раздумья.
Двое мужчин с восхищением смотрели на девушку. Она и впрямь была хороша, к тому же, как любил повторять Вирджил, нет ничего более сексуального, чем умная женщина. Оба были очарованы ею.
Очнувшись от своих мыслей, Виктория подняла голову.
— Тем не менее есть кое-что, заслуживающее внимания. То, что вы рассказываете о гробнице Александра, наводит меня на мысль о загадочном пассаже в личном дневнике папы Александра Седьмого, который хранится теперь в Библиотеке Ватикана. Александр Седьмой — урожденный Фабио Киджи — родился в Сиене в 1599 году. Конклав, на котором его избрали папой, прославился длительностью — он продолжался восемьдесят дней. Когда при интронизации будущий папа взял имя Александр, это оказалось сюрпризом. Официально он сделал это в память о папе Александре Третьем, но Александр Седьмой был глубоким знатоком античности и страстным поклонником Александра Великого. Вполне вероятно, что имя себе он выбрал, имея в виду мудрость Александра, превозносимую в «Деяниях». Впрочем, к чему я вам это рассказываю, вы все знаете сами, — с улыбкой оборвала себя Виктория. — Александр Седьмой смолоду был слаб здоровьем и являлся скорее интеллектуалом, нежели мировым лидером, как Александр Великий. Тем не менее он обладал большими амбициями и с самого начала своего понтификата в 1655 году и до своей кончины в 1667-м проявлял большой интерес к Пантеону. Пассаж из его личного дневника, о котором я упомянула, быть может, имеет отношение именно к гробнице Александра Великого, а не папы Александра. Насколько я помню, он как-то связан с монументом, установленным перед Пантеоном, — скульптурой слона, несущего на спине обелиск. Скульптура была заказана Александром Седьмым Бернини. Том, думаю, нам с вами следует завтра утром наведаться в Библиотеку Ватикана и взглянуть на этот пассаж. Я там постоянная посетительница и знакома с хранителем, думаю, он сможет нам это устроить.