— А у меня как раз есть договоренность о том, чтобы в начале следующей недели посмотреть там некоторые манускрипты «Деяний Александра». Разрешение на посещение и читательский билет в Библиотеку Ватикана уже ждали меня, когда я приехал сегодня в академию, так что мое имя им тоже известно, — подхватил Том.
— Прекрасно. Давайте встретимся у обелиска в центре площади Святого Петра завтра в десять. Я сегодня же пошлю и-мейл коллеге, чтобы нам все подготовили.
— Виктория, это просто чудесно. Большое вам спасибо за помощь и за то, что согласились принять нас без промедления в столь поздний час.
— Да-да, Виктория, — прощебетал Вирджил, — я знал, к кому обратиться. Вы — просто ангел.
— Я была только рада. Вы оказали мне любезность, уделив время, когда я была в Метрополитен. Как вам известно, у меня есть свой интерес к могиле Александра. — Она подмигнула Тому. — Вы, безусловно, разожгли его еще больше. И не волнуйтесь: я ничего не скажу хранителю о могиле Александра. Скажу, что мне просто нужно проверить кое-что для статьи и что меня поджимает время. Он поймет. Я и прежде просматривала у них этот дневник десятки раз.
Виктория встала и направилась к двери.
— Берегите себя, carissimo[44] Вирджил. — Она легко коснулась губами его щеки. — Том, жду встречи с вами завтра утром.
— Спасибо, Виктория. Вы снова удивили меня, и я вам за это благодарен.
Закрыв дверь, Виктория с колотящимся сердцем прислонилась к ней спиной и произнесла вслух:
— Если бы вы только знали, Том… Я должна буду рассказать ему завтра, перед тем как мы отправимся в библиотеку.
26
Оскар Уильямс сидел за письменным столом, любуясь бронзовой статуэткой танцующего фавна и мраморной головой Гермеса, которые только что вынул из упаковочного ящика. Посылка пришла в тот день из Японии. Как там сказал римский поэт Гораций? Если вы видели тысячу произведений искусства, значит, вы столкнулись с тысячей надувательств. Оскар хмыкнул.
Поднеся статуэтку к свету, он повертел ее и так и этак, оценивая патину. Поверхность скульптуры была темнозеленой с вкраплениями голубого и красного. Потом он сосредоточился на форме. Детали были проработаны весьма тщательно. Эта скульптура являлась отдаленной родственницей знаменитого танцующего фавна из Помпей. Оскар лишь надеялся, что покупатель не узнает, насколько отдаленной, так как копию для него изготовил знакомый мастер-фальсификатор из Киото. Поза фавна была исполнена живости, ноги мускулисты; фавн гарцевал в экстатическом танце с воздетыми вверх руками. Хвост воздушного создания содрогался в дионисийском веселье. Оскар счел, что в фигурке есть нечто от эллинистического барочного стиля, весьма востребованного в наши дни на рынке среди некоторых самых богатых клиентов. Патина смотрелась довольно убедительно, учитывая, что успешно скопировать поверхность древней бронзы очень трудно. Даже самый искусный фальсификатор не может повторить естественного процесса старения.
Эту патину вырастили, закопав статуэтку в землю на несколько лет и регулярно поливая место «захоронения» определенными дозами мочи, чтобы образующийся искусственно налет выглядел как надо и земля въедалась в поверхность надлежащим образом. Если статуэтку подвергнуть лабораторному анализу, станет ясно, что эта патина выращена химическим способом и слишком тонка для подлинно античного произведения. Но чтобы это проверить, нужно делать соскоб, что нарушает первозданный вид произведения, поэтому большинство покупателей отказываются от проверки, не желая наносить ущерба своему приобретению. Отчасти трюк и состоял в том, чтобы сделать вещь, с поверхности которой было бы трудно взять образец, не нанеся ей ущерба. Его фальсификатор освоил это умение мастерски.