В который раз услышав неизменное «что до меня, я…», Ганс не выдержал — зевнул. Я поспешил воспользоваться этим поводом:
— Спасибо, что вы уделили нам несколько часов вашего драгоценного времени, профессор, и мы бы охотно провели всю ночь, слушая вас, но если мы хотим быть в форме на завтрашней экскурсии, нам придется откланяться: боги не одарили нас вашей легендарной выносливостью.
— Подумать только! А хотите знать мой секрет, как всегда оставаться в форме?
Еще добрых полчаса потребовалось, чтобы избавиться от поучений слишком прославленного археолога и удрать в свое логово.
— Убейте его… — простонала Кассандра, устремляясь вверх по лестнице.
— И долго еще будет нам пудрить мозги этот Мохаммед Джонс, потомок Индианы? — в ужасе спросил Ганс.
— Как тебе удавалось его выносить? — осведомился я у Этти.
— Так же, как всех прочих. Я освоил технику «Мухтар-Мабсут».
— Чего-чего?
— «Мухтар блаженный». Ты спокойно проводишь свои раскопки, а как нащупаешь что-нибудь, зовешь его под предлогом, что здесь, мол, не обойтись без истинного специалиста. Ну, разыгрывается торжественная церемония перед телекамерами, он самолично разгребает те несколько сантиметров вековой пыли, которые ты тщательнейшим образом пристроил для этого случая на прежнее место, и дело в шляпе. Он так доволен своим шоу, что отцепляется от тебя на неделю вперед!
— Прелестно… — вздохнул я.
— И засим доброй ночи! — буркнул Гиацинт, скрываясь в своем номере.
Ганс последовал его примеру, а Кассандра, прежде чем закрыть за собой дверь, завлекательно мне подмигнула.
— Или это приглашение, — хихикнул мой братец, — или я уж совсем ничего не смыслю. — Он открыл дверь номера на двоих, который мы попросили нам выделить, и устремил истомленный взор на кровати-близнецы. — Думаю, тебе снова придется стащить один из матрасов на пол, Морган.
Охваченный сомнениями, я присел на ту кровать, что справа.
— Так идти мне к ней или нет?
— Если я скажу «нет», ты что, послушаешься меня?
— А ты-то ревновать не будешь?
Он расхохотался:
— Мне никогда не нравились силиконовые бюсты.
— Ну а меня они ни в коей степени не смущают.
Я заскочил в душ и вскоре вышел оттуда, чтобы натянуть чистые шорты. Этти взирал на меня иронически.
— Желаю позабавиться, Дон Жуан, — обронил он, когда я направился к выходу.
На цыпочках прокравшись по коридору, я тихонько поцарапался в дверь Кассандры, и она тотчас открыла, плотоядно облизнувшись:
— Входи, прекрасный викинг. Я ждала тебя. Это нам сулит…
Я повиновался, и она заперла дверь на задвижку.
Кассандра тоже только что вышла из-под душа. На ней не было ничего, кроме большого полотенца, охватывающего пышную — и вправду чересчур пышную — грудь и едва прикрывающего ягодицы.
Она окинула меня долгим взглядом, потом ее длинные наманикюренные пальцы пробежали по моему обнаженному торсу, слегка сдавили соски — ничего больше, но в животе пробудилась дрожь.
Мои ладони легли ей на бедра, я прижал ее к себе, вдавился губами в ее рот, между тем как она теребила пальцами мои влажные волосы, постанывая так, что мое желание поднялось на ступень выше. Она жадно всосала мой язык — при ее росте ей даже не потребовалось подниматься для этого на цыпочки.
Я в свой черед пробежался руками по ее плечам, ощутив их атлетическую мускулатуру, потом ниже, коснулся груди, и в самом деле сверх меры твердой. Она с глубоким вздохом провела кончиком языка по моему горлу, по груди, потом опустилась на колени, чтобы расстегнуть мои шорты. Вырвавшись из своей тканевой тюрьмы, мой член выпрямился, коснувшись ее губ, и она взяла его в рот. Но и я тоже был нетерпелив. Я схватил ее за запястья, заставляя выпрямиться, и вновь крепко прижал к себе.
Моя рука блуждала под махровой тканью, нащупала одну грудь, легонько помяла другую и скользнула по животу вниз, туда, где пальцы искали… и нашли… В растерянности я нахмурил брови, и Кассандра, одарив меня улыбкой, полной соблазна, сбросила с себя полотенце.
Я медленно опустил глаза — и отшатнулся.
Не веря глазам я смотрел на существо, стоявшее передо мной, на эти груди — само совершенство, на волосы, достойные нереиды, на точеное лицо, на стройные ноги, на белый живот и это… это…
— Что это такое? — тупо пролепетал я.
Лицо Кассандры омрачилось, улыбка погасла.
— Загляни к себе в шорты — у тебя там то же самое! — язвительно прошипела она.