У этого разжиревшего мужика, прельщающего таким украшением английскую туристку, был настолько жалкий вид, что я чуть было не расхохотался.
— Ну, и что нам теперь делать?
Гиацинту и самому стоило немалого труда сохранить серьезность.
— Подождем, пока они кончат? — предложил Ганс, задыхаясь от смеха.
— Чтобы они вернули печати на прежнее место, оставив нас внутри? — уточнила Кассандра.
— Но ты же не можешь их просто оглушить и забросить в угол. Они потом такой шум поднимут, что и…
— Тихо! — оборвала его Кассандра, распахивая дверь.
— Что вы собираетесь делать? Не на…
Закончить фразу я не успел. Двумя меткими выстрелами она разом прекратила шалости наших голубков. И, пряча пистолет, объявила:
— Проблема улажена.
— Да вы совсем спятили! — хрипло выдавил я.
— Меня сейчас стошнит… — простонал Ганс.
Гиацинт ничего умнее не нашел, чем с размаху хлопнуть его по плечу.
— Дыши глубже, — посоветовала Кассандра. — Этти?
Но брат молчал словно оглушенный.
— Этти, — не отставала Кассандра, — в какой стороне?
— Подождите, — вмешался Ганс. — Нам лучше вернуться назад и установить детекторы на случай, если во дворец заявится кто-нибудь еще.
Тут я взбунтовался:
— Да вы что, совсем голову потеряли? Этот… эта сумасшедшая только что прикончила двух невинных!
— Выбора у нас нет, Морган, — напомнил Гиацинт.
— А второй охранник, о нем вы подумали? По-вашему, он не знал, куда его товарищ отправился со своей… «царицей Египта»?
— Он ничего не скажет, — заверил Этти. — Для него это бы значило потерять место. Такой роскоши в здешних местах себе никто позволить не может.
Я смотрел на него чуть ли не с ужасом.
— Если не им, то нам бы пришел конец, — заключил Гиацинт. — Идем.
У входа во дворец Ганс закрепил две металлические пластинки по обе стороны двери, дистанционно подключив их к особому щитку, который прицепил к своему поясу.
— Это детектор, — пояснил он. — Если кто-нибудь пересечет луч, — он провел рукой между пластинками, — включится сигнал тревоги. — И показал на красную лампочку, замигавшую на щитке.
— А с трупами что делать? — возмущенный их равнодушием, ехидно осведомился я.
— До них пока черед не дошел, — отрезала Кассандра.
Братец снова вытащил свои заметки. Он повел нашу группу во второй зал: шел впереди, освещая дорогу фонариком.
— Здесь мы как бы в Нетере, обители богов, — сообщил он, старательно избегая смотреть на два трупа, распростертых на полу. — С символической точки зрения мы покинули свое сердце на пороге, совсем как освобожденные души, достигшие пределов запада в ладье бога солнца Ра. Теперь мы должны ускользнуть в закат.
На покрытых росписью стенах боги не смыкали глаз, охраняя священное место, и Сети тоже виднелся то тут, то там.
— А теперь мы у врат наоса, главного храмового зала, где должна храниться основная статуя, — продолжал братец, медленным шагом пересекая зал и указывая на огромный постамент, почти достигающий потолка. — Обстриженное, изуродованное древо возвращается к жизни. Чтобы продолжить путь, мы должны на равных вступить в контакт с миром вечности.
Мы прошли в следующее помещение, где нас ожидали семь молельных комнат, каждая из которых была украшена изображением того или иного божества и имела дверь.
— Здесь паломник должен был приготовиться ко вхождению в святая святых.
Я подошел, потрогал двойные створки из песчаника, намертво вделанные в такую же стену.
— Увы, Этти. Двери фальшивые. — В доказательство я постучал по одной из них костяшкой пальца. — Одни каменюки. Простой обман зрения.
— Значит, нужно искать другой вход, ибо путь в вечность не заканчивается здесь.
— Ты не мог бы избавить нас от этого мистического трепа? — не выдержал я, с каждой минутой нервничая все сильнее.
Братец тотчас вспылил:
— Но это же мистический храм! Если ты не последуешь мистической логике и свернешь с пути, предначертанного мертвым, ты останешься бесприютным духом, блуждающим в потустороннем лабиринте.
— И что же мы ищем? — не отставал я.
— Нам нужно найти дорогу. Путь, что позволит нам продолжить наше загробное странствие, чтобы выйти на свет. Ищем коридор, ход, туннель — все, что угодно.
Мы ощупывали стены, заглядывали в малейшие закоулочки — все напрасно.