Заскрипел замок, и дверь отворилась. Свет разогнал мертвую тьму, сквозняк всколыхнул мертвый воздух. Человек даже не вздрогнул.
Арха замкнула дверь изнутри, поставила фонарь на сундук и медленно приблизилась к неподвижной фигуре. Двигалась она осторожно, зрачки ее глаз все еще были расширены до предела после долгого путешествия в темноте.
– Сокол!
Она коснулась его плеча, позвала еще раз, и еще.
Он пошевелился, застонал и с трудом сел. Лицо его осунулось, и в глазах не отражалось никакой мысли. Он глядел на нее, не узнавая.
– Это я, Арха… Тенар. Я принесла тебе воды, вот она, попей.
Онемевшими руками он нащупал флягу, отпил несколько глотков.
– Как долго? – спросил он, еле ворочая языком.
– Два дня прошло с тех пор, как ты вошел в эту комнату.
Это уже третья ночь. Я не могла прийти раньше, мне нужно было украсть еду, вот возьми…
Арха вынула из принесенной котомки большую серую лепешку, но волшебник отрицательно покачал головой.
– Я не голоден… Это… Это смертоносное место…
Он положил голову на руки и снова замер в неподвижности.
– Ты замерз? Я принесла плащ из Раскрашенного Зала.
Он не ответил.
Арха положила плащ и, дрожа, смотрела на волшебника широко открытыми черными глазами.
Вдруг она упала на колени, склонила голову и забилась в рыданиях, которые ломали ее тело, но так и не выжали ни слезинки.
Волшебник неуклюже сполз с сундука и склонился над ней.
– Тенар.
– Я не Тенар. Я не Арха. Боги умерли. Боги умерли…
Он осторожно стянул с ее головы капюшон и заговорил. Голос его был мягок и спокоен, и хотя язык, на котором он говорил, не был понятен Архе, слова его упали на ее иссохшее сердце подобно каплям нежного дождя. Она затихла.
Когда она успокоилась, волшебник легко, словно ребенка, поднял ее с пола и посадил на крышку сундука, где только что лежал сам, и взял ее руки в свои.
– Почему ты плакала, Тенар?
– Я расскажу тебе, но ты все равно ничего не сможешь сделать. Ты не в силах помочь. Ведь ты тоже умираешь? Хот, это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения. Кессил… Верховная Жрица храма Божественного Короля, она всегда была жестокой, она хотела заставить меня убить тебя. Как я убила тех троих… А я не хочу. Почему она присвоила себе такое право? Она насмехалась над Безымянными, а я прокляла ее и с тех пор боюсь, потому что прав Манан, который сказал, что она не верит в богов. Она хочет, чтобы их забыли, и собирается убить меня во сне. Поэтому я не сплю. Я не хочу к себе в Малый Дом. Прошлой ночью я пряталась в своем храме, в комнате, где хранятся одежды для танцев. Перед рассветом я спустилась в Большой Дом, украла еду с кухни, а потом вернулась в храм и просидела там весь день, раздумывая, что же мне делать… А сегодня… Сегодня я слишком устала и подумала, что смогу выспаться где-нибудь в святом месте, куда она побоится прийти, и пошла в Подземелье под Гробницами. Эта та самая пещера, где я впервые увидела тебя… А она уже была там, с фонарем. Наверное, она вошла через дверь у красного камня. Она разгребала могилу, которую выкопал Манан, чтобы посмотреть, есть ли в ней труп или нет. Как крыса на кладбище. Черная жирная крыса… В священном месте горел свет, а Безымянные не сделали ничего – не убили ее, не лишили рассудка. Кессил сказала, что они постарели. Нет, они уже умерли. Их нет. Я больше не жрица.
Слегка склонив голову набок, не выпуская рук Архи, волшебник внимательно слушал ее. По его лицу и позе было видно, что энергия возвращается к нему, хотя шрамы на щеке выступали особенно ярко, а одежда и волосы все еще были перепачканы пылью.
– Я прошла мимо нее. Ее свеча давала больше теней, чем света, а ходить я умею бесшумно. Прячась от нее, я ушла в Лабиринт. Но мне все время казалось, что она крадется за мной. Я не знала, куда идти, но думала, что в Лабиринте я буду в безопасности, что Хозяева защитят меня. А их нет, они умерли…
– Значит, ты оплакивала их смерть? Но они не умерли, они живы, Тенар. Они здесь.
– Откуда ты знаешь? – безразлично спросила Арха.
– С того самого момента, как я ступил в Подземелье, я только и делаю, что пытаюсь обмануть их, усыпить их бдительность. Я потратил на это всю свою силу, я заполнил туннели бесконечной паутиной заклинаний сна и скрытности, но они, хотя и бодрствуют только наполовину, знают о моем существовании. Борьба изнурила меня. Я никогда не был в более ужасном месте. В одиночку человек тут бессилен. Я умирал от жажды, когда ты дала мне воды, но не только вода спасла меня, но и сила подавших ее рук.
При этих словах волшебник повернул руки Архи ладонями вверх и несколько мгновений смотрел на них. Потом он встал, прошелся по комнате и снова остановился перед ней. Она молчала.
– Неужели ты действительно веришь, что они умерли? Ведь в глубине души ты знаешь, что это не так. Они темны и бессмертны, они ненавидят свет – короткую, яркую вспышку нашего бренного существования. Они бессмертны, но они не боги, и никогда ими не были. Они не стоят того, чтобы им поклонялся человек.
Уставившись немигающим взглядом на свечу в фонаре, Арха слушала волшебника.
– Тенар, что дали тебе Хозяева?