– Ну что ж… Это – кабат, – и Гед бросил ей на колени камешек.
– Кабат… это на языке драконов?
– Нет, нет! Тебе нужны не заклинания, а умение разговаривать с людьми!
– Конечно… но как будет «камень» на языке драконов?
– «Толк»… не рассчитывай, что я возьму тебя в ученики.
Мы с тобой будем учить язык Архипелага, Внутренних Островов.
Ведь пришлось же мне выучить язык Каргада.
– Ты как-то странно произносишь слова.
– Несомненно. А теперь «аркемми кабат», – Гед протянул руку за камешком.
– А если я не поплыву на Хавнор?
– А куда?
Тенар молчала.
– Хавнор прекрасный город. Ты принесешь ему в дар кольцо, символ мира, потерянное сокровище. Тебя встретят, как принцессу, осыпят почестями. В Хавноре живут гордые и благородные люди. Они назовут тебя Белой Леди – ведь кожа твоя так бела! – и полюбят тебя еще больше за молодость… и красоту. У тебя будут сотни одеяний, подобных тому, что я показал тебе в Лабиринте, только настоящих. Ты познаешь людскую благодарность и любовь, ты, которая знала только одиночество, зависть и мрак.
– Но был же Манан, – сказала Тенар, словно защищаясь, и губы ее задрожали, но самую малость. – Он любил меня, я видела от него только добро. Он защищал меня, как умел, и за это я убила его. Он нашел свою смерть в Яме. Я не хочу на Хавнор, я не поплыву туда. Я останусь здесь.
– Здесь… на Атуане?
– Здесь, где мы сейчас сидим.
– Тенар, – сказал Гед, тихо и серьезно, – давай останемся.
Правда, у меня нет ножа, и когда пойдет снег, нам придется туго. Но пока мы сможем добывать пищу…
– Нет. Я понимаю, что мы не можем остаться. Просто лезут в голову дурацкие мысли.
Рассыпав с подола черного хитона ореховые скорлупки, Тенар встала и подбросила в костер поленьев. Она стояла маленькая, изможденная, очень прямо, в перепачканных черных одеждах.
– Все, что я знаю, теперь никому не нужно. Я постараюсь научиться чему-нибудь полезному.
Гед отвел глаза и вздрогнул, как от боли.
На следующий день они перевалили через последний хребет. На перевале завывал слепящий, жалящий ветер, несущий тяжелые снежные заряды. Им пришлось довольно долго спускаться по противоположному склону, прежде чем они выбрались из снежных облаков и Тенар смогла наконец рассмотреть лежащую за горами страну. Страну, зеленую от сосновых рощ, лугов и невспаханных полей. Даже в разгар зимы, когда в лесах полным-полно голых сучьев, страна эта зеленела – скромно и ненавязчиво. Они стояли и смотрели на нее с горного склона… и вдруг Гед молча показал рукой на запад, где солнце скрылось в густой пелене облаков. Самого его не было видно, но горизонт, край мира, сверкал как алмазные стены Подземелья под Гробницами.
– Что это? – спросила девушка.
– Море – ответил Гед.
Через некоторое время ей пришлось увидеть хоть и менее чудесное, но все же удивительное для нее зрелище. Они вышли на дорогу и пошли по ней, и к сумеркам она вывела их к деревне – дюжине выстроившихся в ряд домов. Осознав, что они очутились среди людей, Тенар с тревогой посмотрела на своего спутника. Посмотрела и не узнала его. Рядом, походкой Геда и в его одежде, шел другой человек, белокожий и без бороды. Вот он повернул голову и подмигнул ей голубым глазом.
– Как ты думаешь, удастся нам обмануть их? – спросил он. – Тебе нравится твоя одежда?
Тут Тенар обнаружила, что облачена в коричневые юбку и жакет крестьянки, а волосы ее прикрывает большая красная шерстяная шаль.
– Ой! – выдохнула она и остановилась, словно натолкнувшись на стену. – Но ведь ты Гед?
Произнеся его Имя, она увидела его совершенно отчетливо, – знакомое темное обезображенное лицо, но все равно, рядом с ней стоял незнакомец с молочно-белой физиономией.
– Никогда не произноси моего Имени там, где его могут услышать другие, а я сохраню в тайне твое. Мы с тобой брат и сестра, идем из Тенабаха. Как только я увижу какое-нибудь доброе лицо, тут же напрошусь на ужин.
Гед взял Тенар под руку и вместе они вошли в деревню.
Покинули они ее на следующее утро прекрасно выспавшись на сеновале и с полными желудками.
– Часто ли приходится попрошайничать магам? – спросила Тенар, когда они шли по дороге между зелеными лугами, на которых паслись козы и какие-то маленькие пятнистые животные.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Уж больно это у тебя хорошо получается.
– Неужели? Можно сказать, я попрошайничал всю жизнь. Ты уже заметила, что у волшебников нет почти ничего своего, только посох и та одежда, которая на нем. Но их везде принимают, дают кров и пищу, и делают это с радостью, потому что эти волшебники умеют расплачиваться за гостеприимство.
– Чем же?
– Вспомни ту женщину в деревне. Я вылечил ее коз.
– Чем же они были больны?
– Воспаленное вымя. В детстве я тоже был козьим пастухом.
– Ты сказал ей, что вылечил их?
– Нет, зачем?
После долгого молчания Тенар сказала:
– Да, твоя магия годна не только на великие дела…
– Гостеприимство, участие к чужеземцу, – сказал Гед, – само по себе великое чувство. Обычно за него достаточно простой благодарности. Но мне стало жалко коз.
Примерно в полдень они пришли в большой город. Как и все каргадские города, построен он был из глиняных кирпичей и обнесен стеной со сторожевыми башнями на всех четырех углах и единственными воротами, сквозь которые в этот момент погонщики прогоняли блеющее стадо овец. Красные черепичные крыши сотни или более домов высовывались из-за грязно-желтой стены. У ворот стояли два сторожа в шлемах с красными перьями, обозначающими принадлежность к Гвардии Божественного Короля. Тенар уже доводилось видеть солдат в таких шлемах, когда, раз в год, они приводили в дар храму Божественного Короля караваны с рабами и приношениями. Когда она сказала об этом Геду, он ответил: