— Видишь ли, Джудит, это работа для профессионалов. Если я возьму тебя, то и другие участники возьмут с собой посторонних.
Я поняла его и твердо решила выучиться за кратчайшее время и стать полезным членом экспедиции.
Перед уходом Тибальт нежно меня поцеловал.
— Я вернусь через несколько часов. Чем ты будешь заниматься?
— Почитаю книгу о находках римского периода. Очень скоро я стану такой же, всезнайкой, как и ты.
Он рассмеялся.
Весь день я провела в одиночестве. Я напоминала себе, что следует быть готовой к таким ситуациям. Но хотя я и любила археологию, я была молодой женой, справляющей медовый месяц, и даже пол, покрытый римской мозаикой, не шел ни в какое сравнение с валунами и ручейками вересковой пустоши.
С того дня Тибальт часто пропадал на раскопках вместе с рабочими. Иногда я ходила с ним и беседовала с самыми скромными участниками экспедиции. Я изучала карты местности, и мне даже разрешили немного покопать, как в долине Картера. Я видела, как из найденных кусочков собрали пластину с изображением головы Цезаря. Мне очень понравилось, но я предпочла бы остаться наедине с Тибальтом.
На раскопках мы провели две недели. Тибальт уезжал с неохотой. В наш последний вечер перед отъездом он заперся с начальником экспедиции. Я лежала в кровати, когда он пришел. Было далеко за полночь.
Он сел на кровать, его глаза блестели.
— Мы почти уверены, что найдем амфитеатр. Какое редчайшее открытие! Это будет чудесная находка для Англии. Профессор Браунли не может поверить своему счастью. Ты знаешь, что нашли пластину с выгравированной головой Цезаря? Если определят, кому она принадлежала, это будет ценная находка.
— Да, я видела, как ее собирали.
— К сожалению, отсутствуют несколько кусочков. Но напольная мозаика еще более ценное открытие. Я считаю, что этот черно-белый кафель относится к семьдесят четвертому году до нашей эры.
— Я уверена, что ты не ошибаешься, Тибальт.
— Нельзя быть уверенным… без неопровержимых доказательств. А почему ты улыбаешься?
— Улыбаюсь? — Я протянула к нему руки. — Видимо, потому, что подумала: а в жизни есть вещи более волнующие, нежели римские кладки.
Он подошел ко мне, и мы обнялись. Я смеялась:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Конечно, есть волнующие вещи, например, гробницы фараонов.
— О, Джудит, как замечательно, что мы вместе, я хочу повсюду ездить с тобой.
— Естественно. Потому ты и женился на мне.
— Были и другие причины.
— Вот сейчас давай обсудим другие причины.
Я развлекала его. Мое откровенное наслаждение нашей любовью, несомненно, шокировало бы Доркас и Элисон. Многие люди сочли бы меня наглой и бесстыдной.
Интересно, что думал Тибальт по этому поводу. Я спросила его.
— Видишь ли, мне никогда не удавалось притворяться, — объяснила я.
— Я не заслуживаю тебя, Джудит, — ответил он.
Я засмеялась от счастья:
— Ну, всегда можно постараться стать достойным.
Мы купались в нашем счастье. Он ведь был счастлив со мной не меньше, чем когда нашли фарфоровую пластину или разрушенный амфитеатр. Или нет?
С моей стороны глупо сомневаться. Хотелось бы мне забыть лица Доркас и Элисон, которые намекали и предрекали несчастье. Они ведь не Кассандра. Или фанатично блестящие глаза могильщика Пеггера. Лучше бы сэр Ральф не оставлял мне наследства, вот тогда бы я могла быть уверена, что Тибальт женился на мне, а не на моих деньгах.
Но об этом лучше пока не думать… А со временем я научусь вообще не вспоминать про это.
Мы вернулись в дом Гиза.
* * *Темным, мрачным вечером в начале ноября мы приехали домой. Октябрьские ветры почти полностью обнажили деревья. Мы ехали со станции, было необычно тихо, даже ветер прекратился. Стояла типичная осенняя погода — сырая и теплая. Экипаж остановился у чугунных резных ворот Гизы, встретить нас вышла Табита.
— Не слишком удачный день, вы, наверное, замерзли. Быстрее входите и будем пить чай, — сказала она.
Она испытующе посмотрела на нас, словно догадываясь, что медовый месяц не удался. Почему мне постоянно кажется, что все считают нас неподходящей парой?
Это просто мое воображение, сказала я себе. Я посмотрела на дом. Дом с привидениями! Я вспомнила, как пугала Теодосию и заставляла ее пробегать по тропинке. А няня Тестер, видимо, выглядывает в окно.
— Дом Гиза всегда меня интриговал, — созналась я, войдя в холл.
— Это теперь твой дом, — напомнила мне Табита.
— Когда мы вернемся из Египта, Джудит, возможно, захочет что-то изменить в доме, — сказал Тибальт и взял меня под руку. — А пока нам придется ограничиться подготовкой к экспедиции.